Ответственность продавца в случае изъятия товара у покупателя. Михаил Церковников
формально речь идет об ответственности из договора: даже с точки зрения расположения нормативного материала ст. 461 находится в § 1 гл. 30 ГК РФ, посвященном общим положениям о купле-продаже. Во-вторых, это положение охватывает, в том числе, главный из классических примеров полной эвикции, когда собственник (третье лицо) отнимает по суду у покупателя вещь, проданную и переданную ему продавцом, который не имел права ее отчуждать: ст. 461 говорит в принципе об изъятии товара всяким третьим лицом.101
Но тогда, считая, что основанием ответственности продавца за изъятие проданной вещи от покупателя является договор купли-продажи, мы получаем проблему, касающуюся действительности продажи чужого имущества, под которой понимается соглашение «об отчуждении вещи, которая уже есть, но которая принимается (независимо от осознания этого факта сторонами) как собственность продавца, не являясь на самом деле таковой»102.
Судебная практика часто исходила из того, что договор купли-продажи вещи, заключенный неуправомоченным отчуждателем, является ничтожной сделкой103, что логически должно опровергать договорный характер ответственности за эвикцию, если не вовсе ее существование.
К.И. Скловский очень четко описал проблему: «Итак, с одной стороны, продавец чужой вещи должен возместить покупателю убытки после отсуждения у того вещи (как предполагается, по виндикации). С другой стороны, купля-продажа чужой вещи недействительна, а недействительная сделка исключает ответственность (ст. 167 ГК)»104.
Если говорить о дореволюционном законодательстве, то в силу ст. 1384 и 1389 т. X Свода продаваемая вещь должна была быть в полном распоряжении продавца и принадлежать ему на праве собственности. Более того, купля-продажа чужой вещи считалась недействительной на основании ст. 1386, 1387 т. X Свода105. Этот факт, кстати, оправдывал существование договора запродажи, для заключения которого не нужно было быть собственником106.
Объяснение такого решения можно найти, например, в предположении, что по российскому дореволюционному законодательству в вопросе перехода права собственности была принята французская система соглашения107, следствием чего являлась недействительность продажи чужого108. Отсюда же, возможно, существующее до сих пор понимание продажи как распоряжения109.
Так или иначе, по вопросу о том, какая модель перехода права собственности присуща дореволюционному российскому праву, существовала серьезная дискуссия.
К. А. Неволин по этому поводу писал: «Право собственности на движимые вещи, принадлежащие другим, всегда приобреталось и приобретается от них в силу договоров и обязательств различного рода. Требовалась ли и требуется ли при этом необходимо еще передача приобретаемых вещей приобретателю, это в русском законодательстве с точностью не определялось и не определяется»110.
Некоторые
Возможно, конечно, такое толкование, что ст. 461 ГК РФ не затрагивает продажи чужого, поскольку в ней не обсуждается, что в круг этих оснований входит право собственности третьего лица. Но такое прочтение не заслуживает никакой поддержки: более чем странно вывести за пределы ответственности за эвикцию первый из ее классических примеров. Как странно и то, что в случае изъятия вещи при обращении на нее взыскания залогодержателем покупатель получит полное возмещение убытков по ст. 461 ГК РФ, а в случае виндикации сможет только вернуть цену, поскольку продажа чужого ничтожна.
См.:
См.:
См.:
См. статьи 711, 938, 1138 и 1583 ФГК. Подробнее см., например:
По крайней мере недействительность продажи чужого во французском праве объясняют действием системы соглашения: это логический вывод из того, что продажа индивидуально определенной вещи влечет за собой немедленный переход права собственности (
Впрочем, возможно, корни такого понимания продажи еще глубже и связаны с тем, что, допуская известное смешение, этим словом называли различные явления.