Таёжный дьявол. Хранитель чащи. Ким Публицкий
отрываясь от дела, расплылся в улыбке Пайрия. – Какое доие-е-ехалось-мана и откуда вы к нам-а и как-а?
Он встал, опираясь на стену чума, отряхнулся от опилок и пожал Степану руку. Хватка была дрожащей и неуверенной, как у дряхлого старика, совсем неподобающая вождю.
– Да с города, – ответил Степан, – очень рад знакомству. Вот прибыл о вас поведать миру и вижу, мир будет немало вами удивлён. Кстати, а что это вы сейчас делаете?
– Новый хорей-мана. Шеста погонения оленя.
Показывая палку, Пайрия рассказал, что несмотря на очевидную простоту, каждый раз изготовление выходило разным и подходить к делу следовало с особым настроем. Бывало, для хорея выбирался деревянный ствол с естественным изгибом. Тогда требовалась лиственница с красноватым оттенком или наоборот с белым, а иногда и обычная хвоя подходила. Чем дольше Степан слушал про тонкости обработки древесины, тем больше удивлялся глубине знаний Пайрии в этой области и изумлялся учёности, казалось на первый взгляд первобытного северного народа.
Позади послышался приглушённый снегом топот копыт, громкое фырканье и тяжёлое дыханье. Степан обернулся. К чуму подошёл северный олень с большими рогами и гладкой шёрсткой. Он был по-дикому величественен и красив. Совсем не такой, как в городском зоопарке. Сохранял в себе природную гордость и статное величие, вёл себя по-хозяйски, держал голову надменно, словно глядел на всех свысока и сам решал, как позволять к себе относиться, к кому подходить, а к кому нет. Олень представал во всей красе, источал терпкий сухой запах и с любопытством осматривал Степана.
– О-о-о-о, а это Црын! – представительно проговорил Пайрия. – Он важака! Красивый-однака!
– Как вы? – переспросил Степан.
Пайрия едва заметно кивнул и рассмеялся.
– Да кудама уж мене?! Хе-хе! Опять вышел из загона-мана. Подойти к тебе. Навер-мана познакомиться хотеть.
Степан с неподдельным интересом осмотрел оленя, дважды с ним сфотографировался и погладил спину. Мех оказался мягкий и приятный, с густым подшёрстком на груди. Рога широкие, как ветви дерева, раскидистые. Едва Степан их коснулся, как Црын рассержено фыркнул, притопнул копытом и боднул в бок. Под хохот Анатролия Степан неуклюже отпрыгнул и испуганно посторонился.
– Ха-ха-ха! Куда шаловливые ручонки свои тянешь?!
– Ой! Вот смеху-то! Предупредил бы.
– Это тебе не ручной пудель. На, лучше задобри, – охотник вынул из кармана надломанный сухарь и морковку.
Степан взял хлеб и Црына прикормил, а морковку оставил себе. Припрятал в карман штанов про запас. Мало ли вдруг снова нападёт, потому будет чем откупится. Сейчас Степан такому наглому оленю подобное лакомство пожадничал давать. Црын захрустел с аппетитом, приблизился и позволил себя вновь погладить. С первого взгляда Степан даже не мог определить, какой олень породы. Основной цвет