Генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830–1904). Портрет на фоне эпохи. Олег Айрапетов
в весьма неудовлетворительном положении»303.
Положение действительно было сложным, и это понимали многие. И все же в России настроения были совсем иными, чем ожидал Герцен. При этом следует отметить, что польский вопрос поначалу не вызвал резкой реакции общества. То есть собственно к Польше оно было настроено скорее позитивно, но все изменилось, когда речь пошла о польских претензиях на границы 1772 года. Даже весьма либеральный журнал «Современник» констатировал: «По мере развития польского вопроса или, точнее сказать, по мере увеличения участия в нем европейских держав естественно стало увеличиваться внимание к этому вопросу русского общества; с недавнего времени русский патриотизм со всех сторон спешит заявить о себе по польскому делу, и события в этом роде так быстро идут одно за другим, что то, что еще вчера поглощало внимание общества, сегодня отодвинуто на задний план»304. В Европе этого явно не поняли. «Один из государственных людей Франции выразился недавно, – писал Катков, – что, судя по равнодушию, какое русские оказывают к польскому вопросу, надобно полагать, что у них нет того патриотического чувства, которое так сильно развито во Франции, в Англии, в Германии и т. д., и что „русские – народ выродившийся, у которого нет будущности“. Прошло несколько недель с тех пор, как эти слова были произнесены, и вся Европа могла убедиться, как мало в них истины»305.
Тем не менее многим казалось, что расчеты на вторжение Запада и на капитуляцию Петербурга вовсе не строились на песке. Франция была настроена весьма решительно. Что касается Англии, то Лондон не хотел серьезных осложнений из-за Польши. Во всяком случае, со своим непосредственным участием. «Конечно, он не хотел войны с Россией, – писал о Джоне Росселе в начале 1864 года Солсбери. – Но если он смог бы запугать Россию угрозами и так заставить ее принять английские требования, то для этого легко можно было потратить несколько энергичных предложений»306. Время для шантажа Петербурга было выбрано весьма удачно. Внешнеполитическое положение России действительно было сложным307.
17–18 июня 1863 года союзники по «Крымской системе» вновь выступили с нотами, содержавшими предложения о перемирии с поляками. Предварительная программа яснее всего была изложена Росселем и включала следующие требования: 1) полная и общая амнистия; 2) национальное представительство, участвующее в законодательстве страны и располагающее средствами действительного контроля; 3) назначение поляков на государственные должности для создания национальной администрации, пользующейся доверием страны; 4) полная и неограниченная свобода совести и отмена всех стеснений в отправлении католического культа; 5) исключительное употребление польского языка как официального в управлении, в органах юстиции и при преподавании; 6) введение упорядоченной и узаконенной системы рекрутского набора. Шесть пунктов должны были стать основой перемирия и базисом для конференции восьми держав по польскому вопросу