Зов Иерихона. Тим Волков
платком свой высокий гладкий лоб. – Вам понятно, что мне необходимо?
Дитрих долго внимательно глядел на незнакомца. Изучал его черты лица, брови, глаза. Потом не выдержал и язвительно спросил:
– С вами всё ли в порядке? Самочувствие как? Нынче жара страшная стоит, солнечный удар получить – плевое дело.
Незнакомец не потрудился ответить. Лишь медленно перевел взгляд на деньги.
Дитрих тяжело вздохнул. Побил костяшками пальцев о стол, улавливая едва слышимое звяканье монет. Спросил:
– Зачем это вам?
Незнакомец улыбнулся.
– Полагаю, это к делу не относится. Я плачу, вы исполняете. Всё остальное – не вашего ума дело.
Гость пододвинул мешочек с деньгами ближе к Дитриху.
– Ну, так что? Вы беретесь за этот заказ?
Дитрих колебался. С одной стороны приличные деньги, с другой – мертвечина, которая каждый раз после очередного сеанса пост мортем не давала покоя и всё являлась во снах, и пугала до сердечного приступа. Дьявол вас побери, богатеи, с вашими заказами извращёнными! Чтоб вам пусто было!..
«Конец месяца, за аренду платить надо», – тут же ожил тонкий голосок счётного человечка в голове. Дитриху он всегда представлялся этаким злобным карликом, натирающим лацканом засаленного пиджака медную монетку. «Давай же, соглашайся!».
Дитрих почесал бороду.
– А где я возьму… моделей?
Незнакомец спрятал платок в карман. Мельком окинул взглядом салон, небрежно, словно нищему мелочь, кинул:
– Это уже не моя забота. Дайте взятку врачам, убейте кого-нибудь. Меня это не касается. К следующей неделе я хочу видеть на этом столе десять фотографий. Лица мертвецов. Ничего более.
Дитрих начал покряхтывать. Потоптался на месте, потирая взмокшие руки, надеясь, что гость надбавит плату. Но усатый стоял не шевелясь, каменный взгляд был холоден и отстранен.
«Этот не накинет, жадный!».
– Так-то… хм-м… ну…
«Соглашайся, – не унимался счетный карлик. – Деньги приличные, черти тебя дери, веский повод, чтобы фотографировать не только лица мертвецов, но и разные другие причуды богатеев!».
Почему всем нужна память о мертвецах? Не лучше ли фотографировать, скажем, красивых девушек, может даже в обнаженном виде?
«Я бы с удовольствием фотографировал голых женщин», – отметил Дитрих, блаженно улыбаясь.
– Согласен, – наконец, сокрушенно ответил он и разом весь осунулся, плечи обвисли, голова упала на грудь.
Гость едва заметно кивнул головой и исчез в дверях лавки, оставив его наедине с мешочком денег.
– Ну хоть парфюмом не намазался аки баба какая! – огрызнулся сквозь зубы Дитрих. Поднял мешочек с деньгами, задумчиво покусал ус. Спрятал монеты в карман, потом, поразмыслив, переложил их за пазуху. Подошел к витрине и долго смотрел на рекламную табличку, что-то бурча себе под нос. Отодвинул её, извлек из пыльного, засиженного мухами и жужелицами угла початую бутылку самогона и хорошенько отхлебнул.
– Пижоны! – крикнул