«История на ладошке о жизни одной крошки». Олеся Хуссейн
папы, дедушка Вова, и уж его похороны явились ужасом, который сопровождал меня долгие годы во снах и наяву.
Вообще, при жизни дедушка Вова был молчалив, добр и ласков. Никогда не повышал голоса, всегда приходил со своей второй женой (бабушкой Олей) – с полными руками игрушек и конфет, для меня – новыми платьями, с килограммами чистого шоколада и деньгами. Никогда не отпускал нас домой на автобусе, а всегда отправлял на такси. Играть в их доме можно было со всеми игрушками, статуэтками, матрешками. Слово «нельзя» от этой семьи, я никогда не слышала. Они до конца своих дней лишь «давали», ничего не прося взамен. Дедушка Володя и бабушка Оля, любили нас той самой, безусловной любовью, как лишь мама может любить своего ребенка. Для них обоих, этот брак был вторым, но других детей, кроме моего папы, у этой пары не было. Мой отец стал единственным сыном и для дедушки, и для бабушки Оли, которая также считала и нас своими «онуками».
Смерть дедушки Вовы была несчастным случаем. Придя с работы, почувствовав себя нехорошо, он решил лечь отдохнуть. Бабушка Оля, добрейшей души человечек, собиралась как раз на рынок. Спросив у дедушки Вовы, справится ли он один, буквально на полчаса, она покинула квартиру. Уходя за покупками, она видела его живым в последний раз…
Вернувшись домой, бабушка Оля обнаружила дедушку, лежащим на полу, в осколках разбитого стекла от межкомнатной двери, в луже крови, с неудачно перемотанной рукой, уже мертвого. Была судмедэкспертиза, вывод: «Несчастный случай». Хронологию его последних минут восстанавливали достаточно просто… Он зачем – то направился к выходу из гостиной, где была стеклянная дверь. По пути, видимо, у дедушки закружилась голова и, чтоб не упасть на пол, он решил прислониться к двери, которая, под весом его тела треснула. Осколки стекла вошли в руку, так глубоко под кожу, что разрезали артерии и вены. Пытаясь остановить кровь, дедушка пытался намотать полотенце на руку, однако силы были на исходе, а самодельный «жгут» не помог. Он истек кровью за несколько минут.
Без преувеличения скажу, что иногда, судмедэкспертам нужно отрезать их нерадивые грабли – под названием «руки»! Эти суки, по иному и не скажешь, зашили деда «через край» черными нитками, всего, включая пришитую к шее голову. Я понимаю, что студентам мед. ВУЗов нужно на ком-то тренироваться, но не издеваться же, над покойниками! Это как кадр из фильма ужасов, который я никогда прежде, и никогда после, не видела.
Какая – то «добрая» соседка, попросила подвести внучку ближе, чтоб увидеть дедушку в последний раз. А ближе было и некуда – мы стояли у его изголовья, буквально в 5 см от гроба. Это был такой треш, невероятный ужас и кошмар, что я несколько лет подряд, боялась заходить в темную комнату, в подъезд, в любое слабо освещаемое место, потому как в каждом из этих мест мне чудился дедушка, в том самом обличии, что лежал в гробу. А если вдруг, в любой момент, раздавалась траурная музыка, она способна была, словно вызывать покойника из его «ниоткуда», даже при дневном свете. И я так боялась, что он появится и со мной