Вечная любовь. Елена Кутузова
только улыбалась. Рядом с Шоном было неуютно, но при этом он чем-то притягивал, не хотелось его отпускать.
– А почему вы не со своими?
Он посмотрел в сторону московского десанта. Часть археологов присоединились к группе Алексея, но старшие из приехавших предпочли поставить лагерь чуть в стороне и совместит приятное с полезным: с той стороны доносился плеск воды, и ветер принес аромат шашлыка.
– «Со своими»? – удивленно поднял бровь Шон. – Простите, но здесь мне интереснее. Я лучше вас послушаю. Кстати, ничего необычного не замечали в последние дни?
Дни? Недели! Но рассказывать этому странному человеку о том, как её преследовало видение макитры, Ульяна не собиралась. И перевела тему:
– Вы хорошо знаете русский.
– Спасибо, – улыбнулся Шон. – Я жил несколько лет в России.
– И… как вам здесь?
– Я много где жил, – показалось, что он хочет уйти от ответа. – Европа, Азия, Африка… И знаете, что скажу? Везде хорошо, если ты в мире с самим собой и рядом есть те, кому ты нужен. И те, кто нужен тебе.
Ульяна несколько минут сидела ошарашенная: вечером у костра подобных признаний не ожидаешь. А Шон уже сменил тему, болтая о том, что такие посиделки у костра – то, что примиряет его с походной жизнью:
– Я избалован городом. Интернет, канализация, доставка готовой еды… Но в такие моменты, когда ночь укутывает тебя таинственным покрывалом, а огонь прогоняет засевших во мраке демонов, понимаешь: это и есть настоящая жизнь.
Его откровения прервал подошедший Алексей. Он протянул Шону бутылку с вином. Тот передал её Ульяне:
– Сначала дама. Кружка…
Уля улыбнулась и не стала нарушать старую традицию – отпила прямо из горлышка. И вернула бутылку Леше. Но Шон перехватил и надолго приник к ней губами.
– Неплохое вино, – его глаза заблестели, как кусочки матерого чистого льда под лучами зимнего солнца. Вот только Ульяне показалось, что Шон говорит о чем-то другом.
Сомнения заглушил Леша. Уселся рядом с приезжим, перехватил бутылку, вернув её «на круг», и задал вопрос, со вчерашнего дня занимающий всю команду:
– А для каких ритуалов использовали эту чашу?
– Для человеческих жертвоприношений.
Археологи – народ циничный. Тем, кто вскрывает давно затерянные могилы, нет дела до проклятий. И, вместо того, чтобы ужаснуться, окружающие стали подтягиваться поближе, предвкушая занятную историю.
Оглядев всех, Шон улыбнулся:
– Я не имею сведений, насколько вы знакомы с древней китайской культурой. Судя по всему, у присутствующих здесь другая специализация. Поэтому вы не против, если буду рассказывать, как своим студентам?
Он и так говорит, как преподаватель! Вот уж действительно «сосуд всех талантов». Идеальный мужчина. Ульяна тихо фыркнула, стараясь, чтобы Шон не заметил. А тот продолжал:
– В Китае, впрочем, как сейчас, были распространены гадания на лопаточной кости или панцире черепахи. Записывали вопрос и кидали в огонь. А потом по