Рождение императора. Дарья Викторовна Еремина
хоть с того, что он умнее нас! То, что он делает… творит… это действительно пугает. А как он ведет себя? Вот уж точно сказывается душа императора! А телосложение?
Мама вздохнула перед тем, как ответить.
– Мой муж был такого же…
– Первый? – зачем-то уточнил отец.
– Единственный! – огрызнулась мама.
– Марго, я тебе сотню раз предлагал…
– Мне не нужен гулящий муж. Вот покончишь со всеми своими интрижками, тогда поговорим…
Тогда, опасясь быть замеченным, я убежал. Услышанного было достаточно, чтобы на душе на долгие дни стало скверно. Хотелось сбежать из этого дома, от них… куда-нибудь подальше. Уже тогда я неожиданно для себя стал считать дни до школы. Хоть и считал, что делать мне там нечего…
Когда я встал, дождь прекратился. Шмыгнув носом и вздохнув, я подошел к окну. Вытянул шею, пытаясь выветрить из себя жар, оставшийся от вина. Не очень-то получалось. Мама, наверное, уже спала…
Звук открывшейся двери заставил обернуться.
Я знал, что ты придешь: рано или поздно. Твой слишком откровенный взгляд и нежные прикосновения, через которые ты говоришь все таким простым и доступным даже мальчишке языком. Как ты будешь смотреть в глаза отцу? Он же будет в бешенстве, когда узнает.
– Не бегай от меня, Андрес, – прошептала Тайрен, медленно подходя.
– Не собирался, – тряхнул я головой. В эту минуту сказанное не было ложью. Теперь – не было.
Подойдя, она прижалась ко мне всем телом, я же боялся двинуться. Прохладные ладошки прикоснулись к плечам, чуть нажимая. Я послушно сел на подоконник, чувствуя, как только что кончившийся дождь мгновенно просочился сквозь ткань штанов. Усмехнулся мысли, что намочил штаны в самый подходящий момент. Тайрен удивленно подняла брови.
– Подоконник был мокрый, – признался я.
Тайрен приложила ладонь к подоконнику и звонко засмеялась. В следующее мгновение ее холодная мокрая рука оказалась у меня под рубашкой. Я вздрогнул, а женщина поднялась на цыпочки. Впервые в жизни я почувствовал мягкие, настойчивые губы на своих губах. И язык со вкусом сладкого пьянящего вина у себя во рту. И упругую грудь под тонкой и влажной тканью – в своей руке. Собирая пальцами не успевшее высохнуть платье, я встретился с ней взглядом. Не знаю, что она хотела сказать в этот момент, только я думал лишь о том, чтобы прижаться к ее холодной коже в этой жутко душной комнате. Я кивнул вверх, прося поднять руки. Тайрен подняла и, оказавшись без платья, сделала шаг назад. Я сглотнул, вставая к ней. Она отошла еще чуть и кивнула так же, как я мгновения назад. Я снял рубашку. Она улыбнулась.
Двинувшись к ней, я понял, что она еще раз попытается отойти. Перекрыв маленькое расстояние между нами, я подхватил ее на руки и, сделав три шага, уложил на кровать. Кто еще от кого бегает… Тайрен тихо засмеялась, но я прикрыл ее смех, впившись в губы. Напрягся, почувствовав ее руки на завязках штанов. Ты же знаешь…
Она чуть подвинулась.
– Расслабься, – сказала еле слышно и привлекла к себе.
«Раздавлю» –