Разрушенная любовь. Диана Никсон
Даже когда перед тобой стоял выбор пойти на свидание или остаться дома, чтобы посмотреть кино с Эдрианом, ты выбирала последнее.
Я едва заметно улыбнулась.
– Наверное, именно поэтому сейчас я ни с кем не встречаюсь.
– Единственное свидание, которое ты никогда не пропускала, – это свидание с духовкой. Я помню день, когда ты вернулась из Парижа после года стажировки. Ты была так вдохновлена и полна решимости. Могла часами говорить о смешивании шалфея и сливок. Ты всегда критиковала пиццу, которую мы заказывали, даже не зная, что однажды заставишь нас попробовать каждый рецепт пиццы, который только сможешь найти.
– Могу поспорить: вы меня ненавидели за это.
– Нет. Обычно мы не могли дождаться, пока ты вернешься домой и приготовишь нечто особенное. Эдриан всегда говорил, что ты превзошла его во всем, включая кулинарию.
– Кажется, мы вчетвером проводили много времени вместе, – сказала я, думая о своем неудавшемся путешествии в Италию и том, что никто о нем не знал.
– Да, это было хорошее время.
Спустя час после того, как я заставила Дэниела попробовать все, что мне удалось приготовить этим утром, он ушел, сказав, что ему нужно разобраться с какими-то срочными делами. Между тем я решила продолжить битву со своими нераспакованными вещами.
Я вернулась в спальню и отрыла коробку с пометкой «Важное». Она оказалась полна семейных фотографий и открыток. Так оказалась фотография моих родителей, которую я незамедлительно поставила на камин в гостиной вместе с фотографией Эдриана и меня. Согласно дате, напечатанной на обратной стороне, она была сделана три года назад, в день моего двадцатилетия.
Я просмотрела остальные снимки. Фотографий Дэниела среди них не было, что показалось мне странным, учитывая тот факт, что наши семьи были так близки. Вдруг меня охватило беспокойство, и я вздрогнула от мысли, что история нашей дружбы может быть фальшивой. Могу ли я по-прежнему доверять ему?
В этот же день, чуть позднее, я позвонила Эмили и пригласила ее на ужин. В отличие от Дэниела, ее компания не ассоциировалась с тайнами или вопросами. Она всегда казалась искренней, и даже ее нахмуренные брови и грустные улыбки не вызывали у меня вопросов. Или, может быть, я просто придумывала себе ненужные вопросы, когда дело касалось поведения ее брата?
– По какому поводу? – спросила Эмили, скептически глядя на количество еды, что я приготовила на ужин.
– Не знаю. Хорошее настроение?
– Твой голос звучит так, будто настроенице у тебя дерьмовое, но если ты говоришь, что все хорошо….
Я хихикнула.
– Ну, я вроде как разочарована.
– Надеюсь, на этот раз дело не в Дэниеле.
– Почему я должна разочароваться в Дэниеле? И что ты имеешь в виду, говоря «на этот раз»?
– Я знаю своего брата. Он может быть первоклассным засранцем и настоящим мастером все испортить.
– Я запомню это, – сказала я смеясь. – Но на этот раз я разочаровалась в себе.
– Почему? – спросила