Каменный Пояс. Книга 3. Хозяин каменных гор. Том 1. Евгений Александрович Федоров
Из старинных золоченых рам величественно и строго взирали на юнца основатели уральских заводов – прадед Никита Демидов и дед Акинфий Никитич. Находился тут и портрет батюшки Никиты Акинфиевича и матери Александры Евтихиевны. Из потускневших рам все они зорко следили за молодым Демидовым. Ему стало не по себе, и он ускорил шаг. Управитель провел Николая Никитича в отведенные покои. Они не отличались обширностью, но были опрятны, чисты: Директор конторы, как бы оправдываясь, сказал:
– Сами изволите видеть – безлюден наш дворец, а на содержание многие тысячи требует: отопление, освещение, ремонты, челядь… А нельзя! – огорченно развел он руками. – Прилику ради и славы благодетелей наших содержится сей дворец!
Данилов взглянул на Филатку, который прошел следом за Демидовым в отведенные покои, и строго сказал:
– Ты дядькой приставлен к господину и блюди его, ибо он еще млад и неопытен!
Филатка покорно поклонился управителю конторы:
– Будь покоен, Павел Данилович, перед Богом поклялся беречь нашего господина!
Николай Никитич от досады прикусил губу, налился румянцем. Его злило, что его все еще считают мальчишкой, и он успокоился только тогда, когда Данилов покинул комнату.
В доме застыла тишина. Казалось, весь мир был погружен в глубокое безмолвие.
– Ты займись хозяйством! – приказал он дядьке, а сам обошел весь дом.
Залы и небольшие комнаты были обиты штофом различных расцветок, уставлены хрупкой витой мебелью и дорогими вазами. За окнами наплывали сумерки, когда Николай Никитич покинул опустевшие покои, возвратился к себе и там снова застал Данилова. На этот раз на управителе был красный бархатный камзол, белоснежное кружевное жабо. Он выглядел важно и надуто.
– Ты выйди, не мешай нам! – приказал он дядьке.
Когда Филатка покорно вышел, управляющий санкт-петербургской демидовской конторы без приглашения уселся в кресло и положил на стол книгу в толстом переплете. С минуту он многозначительно молчал, барабаня пальцами по переплету, от чего на безымянном пальце нежными искорками засверкал перстень.
– В сей книжице записаны все доходы и расходы на содержание по дому, сударь! – строго начал он. – Волею господина нашего Никиты Акинфиевича указано нам, сколько будет вам отпускаться на приличествующее содержание. – Данилов говорил медленно, сильно окая, отчего слова его казались округленными и весомыми.
Некоторая вольность обращения и наставнический тон не понравились Демидову. Однако Николай Никитич сдержался и промолчал. Между тем управитель продолжал свою назидательную речь:
– Знайте, сударь, что Санкт-Петербург город великий и много в нем прощелыг, которые алчны и ненасытны. Никакими доходами не ублаготворишь всех. Много прогоревших господ шатается по столице и рыскает, как бы за чужой счет поживиться. К тому же, сударь, прелестницы-метрески и прочие соблазны тут в изобилии! Наказано нам господином