Каменный Пояс. Книга 3. Хозяин каменных гор. Том 1. Евгений Александрович Федоров
спросил Свистунов. – Ты что, братец, ради службы в столицу да в гвардию изволил прибыть? Выслуживаются, Демидов, тут не в полку, а на паркете! Служба, братец, и без нас исправлена будет. Солдат выправит! Господину офицеру наипервейшее дело метреску завести, хорошо пунш пить, в карты играть! Разумей, дорогой, на свете есть три вещи, которые для господ офицеров превыше всего, – карты, женщины и вино!
– А долг воинский? – осмелев, смущенно вымолвил сержант.
– Долг воинский? – возвысив голос, повторил поручик. – Придет время, и умирать будем. Русский солдат – наилучший в мире: терпелив, вынослив, храбр, находчив, благороден и земле родной предан до самозабвения! Он не выдаст, не подведет, братец! Русского солдата сам черт боится!
В эту минуту через комнату проходили два офицера с бледными усталыми лицами. Гремя шпорами и саблями, вялой походкой они прошли в приемную полкового командира.
– Фанфаронишки! Пустомели! За тетушкиными хвостами укрываются! – сквозь зубы злобно процедил Свистунов. – В полку бывают дважды в год. С ними не играй, братец, обчистят в полчаса. Идем отсюда! – Он увлек Демидова на улицу.
Ведя сержанта под руку, поручик дружески спросил:
– Червонцы есть?
Удивленный вопросом, Николенька промолчал.
– Не беспокойся! В долг не беру и сам не даю! – предупредил Свистунов. – А для знакомства нужно, братец, бокал поднять. Время? – Поручик вынул золотой брегет и посмотрел на стрелки. – Пора, Демидов! В «Красный кабачок» на Петергофской дороге. Ах, братец, какие там прохладительные напитки, вафли и…
Остальное он досказал многозначительным взором. Николенька повеселел. Вот когда пришел долгожданный час веселья. Все почтительные и нудные поучения Данилова мгновенно вылетели из головы. Он радостно взглянул на Свистунова. В поручике ему положительно все нравилось: и то, что он хорошо, со вкусом одет, подтянут, и то, что держится с достоинством.
Перед подъездом ожидала карета, а подле нее вертелся дьячок Филатка, одетый в новенькую темно-синюю поддевку, но все с тем же грязным платком на шее – так и не расставался он со своими спрятанными червонцами.
– Твой выезд? – кивнув на карету, спросил поручик.
– Мой! – с удовольствием отозвался Демидов и ждал похвалы поручика. Однако Свистунов весьма небрежно оглядел коней.
– Плохие, братец! – сказал он строго. – Толстосуму Демидову коней надо иметь лучших! Золотистых мастей! Погоди, выменяем у цыган! Ты ведь один у батюшки? А это что за морда? – показал он глазами на Филатку.
– Дядька мой!
– Прочь, оглашенный! – прикрикнул на Филатку поручик, но дядька нисколько не испугался гвардейского окрика. Он проворно вскочил на запятки кареты и закричал:
– Без Николая Никитича никуда не уйду! Дите!
– Черт с тобой, езжай! Но запомни: барин не дите, а господин офицер лейб-гвардейского полка.
Свистунов по-хозяйски забрался в демидовскую карету и пригласил Николая Никитича:
– Садись, братец, славно прокатим. Эй, ты! – закричал он кучеру. – Гони