Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны. Владимир Рохмистров
следовало отправиться к Кингисеппу в пятнадцать часов 13 июля. Однако подача вагонов задержалась. Лишь в ночь на 14 июля эшелон с первым, электросиловским полком отошел от станции».[184]
Тем не менее, хотя «редакторы» и постарались еще точнее вписать текст в выстраиваемую ими канву событий, претензий лично к Угрюмову и здесь нет никаких.
Наше командование явно отправляло 2-ю ДНО на второстепенный, по их понятиям, участок фронта – прикрыть дыру на левом фланге 191-й стрелковой дивизии, стоящей в Кингисеппе и правом фланге курсантов, занявших оборону в Сабске.
Никому из наших командиров в этот момент и в голову не пришло, что именно эта едва-едва на живую нитку сшитая дивизия как раз и примет на этом участке фронта первый удар мобильных передовых частей немецкой 6-й танковой дивизии.
Недаром Угрюмов говорит, что они должны были отправиться к Кингисеппу. Ни о каком Ивановском здесь еще речи нет.
Также везде настаивает на своей версии развития событий весьма достойный участник боев под селом Ивановским гвардии подполковник П. Д. Бархатов:
«12.7-1941 г. полк прибыл на Витебскую-Товарную. Наш дивизион погрузился в эшелон. Среди личного состава пошел разговор: “На тактическое учение поедем”.
Во время марша прибыл командир батареи – арттехник лейтенант (фамилии не помню).
Вооружение было получено не полностью и закрепить его не успели. Перед отъездом из дивизиона системы 152-мм гаубицы были взяты и заменены разными калибрами».[185]
Большинство документов и логика развития событий не подтверждают правоты его слов о столь раннем выезде артполка. Однако свидетельство это просто так из контекста не выкинешь.
Возможно, двойная и к тому же неверная датировка, приведенная в воспоминаниях другого ополченца, еще вернее позволит нам отнести эту ошибку на счет «редакторов» (сборщиков) воспоминаний?
Воспоминания бывшего бойца 3-го взвода 8-й роты 3-го стрелкового полка 2-й Московской дивизии народного ополчения Ленинграда Шутова Юрия Дементьевича (до ухода в ополчение был студентом ЛИСИ):
«И 12-го (14-го) июля 1941 г. в том составе мы пели в последний раз. С винтовками за плечами, с песнями на устах шли мы по улицам Ленинграда на бой с врагом, провожаемые сплошными шпалерами родных горожан… Ушли, чтобы победить, а если надо и умереть, но не отступить перед врагом».[186]
Как видим, в документе даны сразу два числа, потому что вспоминавший точно не помнил, какого именно числа это происходило. А возможно, был просто запутан «редакторами». На самом деле здесь речь идет не о 12 и не о 14, а о 13 июля.
Поддерживает эту версию и следующий пассаж.
Беседа с Иваном Федоровичем Андреевым – бывшим бойцом 85-го истребительного батальона, приданного 2-й Московской ДНО:
«Числа 12 или 13 июля ночью или на рассвете, явился командир, нас подняли и нам зачитали фамилии примерно половины состава. Им приказали построиться. Они быстро оделись, построились и их повели, как мы полагали,
Ополченцы, СС. 30–31.
ЦГАИПД, фонд 4000, оп.10, д.1350.
ЦГАИПД, ф. 4000, оп.17, д.40.