За темными лесами. Старые сказки на новый лад. Нил Гейман
надевала только раз, на последний Праздник Урожая. Народ империи верил, что правительницу надлежит снабдить всем, необходимым для грядущей жизни в Море-Что-Примет-Всех, чтобы она замолвила за подданных словечко перед духами драконов.
Осталась после императрицы единственная дочь. От роду было ей всего тринадцать лет, и посему советники старой императрицы дали ей имя Ранняя Крачка в Небе. Крачка была девочкой степенной и серьезной не по годам. Даже на похоронах, облаченная в белые с серым одежды скорби, держалась она почти бесстрастно. Если глаза ее и заблестели, когда жрецы запели, провожая усопшую в Путь-К-Закату, то только потому, что этого от нее ожидали.
С наступлением сумерек носилки с телом старой императрицы поместили на погребальную ладью, выкрашенную красным, чтобы ладья шла вслед солнцу. Один из жрецов перерубил канат, а стража императрицы подожгла ладью, пустив в нее горящие стрелы.
Старейший из советников Крачки, мудрец, в юности посетивший множество иноземных храмов, повернулся к девочке и заговорил, возвысив голос над треском пламени и рокотом волн:
– В эту ночь тебе нужно хорошенько отдохнуть, моя повелительница. Завтра перед тобой предстанут Двадцать Семь Великих Семейств. И, несмотря на твои юные годы, они должны увидеть в тебе владычицу, ни в чем не уступающую матери.
Крачка прекрасно, не хуже него, понимала: какую твердость характера ни прояви она завтра, Великие Семейства непременно сочтут ее легкой добычей. Однако она просто кивнула и удалилась в покои для медитации.
Спать она в ту ночь не легла, хотя никто не упрекнул бы ее за это. Долго, упорно думала Крачка, как же ей быть. Сладкий аромат благовоний щекотал ноздри. Отчаянно хотелось позвать мать – пусть та вернется назад с погребальной ладьи, поможет советом… Но ничего. Довольно будет и тех советов, что давала ей мать при жизни.
За два часа до рассвета Крачка позвонила в серебряный колокольчик, призывая слуг.
– Будите канцлера казначейства, – велела она. – Мне нужно с ним посоветоваться.
Канцлер был вовсе не рад тому, что его разбудили в такую рань, и обрадовался еще меньше, когда Крачка объяснила, как намерена поступить.
– Откупаться от Семейств? – сказал он. – Скверный пример на будущее.
– Мы не откупаемся от них, – твердо сказала Крачка. – Мы проявим щедрость, сравниться с коей они не могут и мечтать. И они спросят себя: если императрица может позволить себе раздаривать такие сокровища, какое же великое могущество она утаивает?
Канцлер недовольно заворчал, забормотал что-то себе под нос, но проводил Крачку в первую сокровищницу. Стены ее были увешаны шелковыми свитками с изображениями изысканных пейзажей, а под картинами лежали груды книг, украшенных цветными миниатюрами. На переплетах были оттиснуты золотом силуэты пляшущих журавлей и игривых кошек. На столах выстроились, точно готовые к бою войска, шеренги крохотных, не больше ногтя большого пальца, костяных фигурок, и – любопытная вещь – каждую из этих фигурок венчала голова вымершей птицы. На лаковых