Новая я. Галина Гонкур
раз обиднее обычного ухода. Про ощущение абсолютной, холодной пустоты вокруг, и вообще – про безнадегу точку ру, как поется в известной песне.
– Ну, про эту твою точку ру, дорогая, душа моя, позволь я не буду комментировать. Тут уж тебя совсем куда-то не туда занесло. А вот что Сашка ушел – это прям дааа…. Мне всегда казалось, что вы из того разряда супружеских пар, которые вместе до последнего вздоха и «жили сто лет – умерли в один день».
– Да мне, Люсь, и самой так казалось. Представь, какой слепой дурой я сейчас себя ощущаю.
– Ну, так всегда бывает, ну, что. Или не всегда, а часто. Что вторая половина узнает все последней. Как ты считаешь, это у него надолго?
– Боюсь, что да. Я подозреваю, что у него и раньше были какие-то интрижки. Я не вникала и старалась не замечать. Он никогда не давал мне оснований чувствовать себя оскорбленной или заподозрить его в том, что в нашей семье что-то сильно не так. Ну, задерживался иногда, ну, легкий запах духов от пиджака, то вдруг смс-ки пишет, и старается, чтобы я экрана не видела. Но пацанов наших, ты же знаешь, он всегда обожал. Ко мне внимателен, всегда отпуск вместе, никаких там этих, знаешь, «дорогая, кажется, нам нужно отдохнуть друг от друга!». И раз уж он теперь так резко все оборвал – думаю, да, там все серьезно.
– Слушай, Оль. А вот когда мы прошлый новый год у вас встречали, мне Саша рассказал, что ты после свадьбы постриглась, сделала красивое фото и подарила это фото в рамочке ему с подписью «Сашуле от первой жены», чем поразила его в самое сердце. Я сейчас вот сижу и думаю об этом. Это ты предвидела, да? Ну, что будет еще и вторая?
– Люсь, ты дура, чтоль?! Шутка это была, шут-ка. У нас с Сашей всегда такое общение было, на хихоньках, на подколках взаимных. Ему нравилось. Он все эти сопли с сахаром не любил. И мне это как-то ближе, понятнее, что ли. У меня мама с папой никогда дома этих вот кисонек-рыбонек-усипусечек не разводили.
– Да вот кто у нас дура-то теперь – это еще посмотреть надо. Ведь так и есть – была первая, на носу вторая.... Я вот заранее сильно извиняюсь, – Люся слегка замялась и начала теребить в руках чайную ложку, что всегда у нее было предвестником вопроса в лоб и без соблюдения норм такта. – Я вот вижу у тебя расстройство по поводу того, что жизнь переворачивается с ног на голову, и как-то маловато расстройства по поводу «ах, я брошенная женщина и мой миленок больше меня не любит». Это, Оль, так?
– Может быть. Не могу пока сказать точно. Я, ты знаешь, странная в этом отношении баба, наверное. Я никогда, даже в юности, не могла любить вопреки. Типа, он меня не любит, а я его добьюсь всем ветрам назло. Или, там, он меня оскорбляет, но я ему все прощу и буду любить его вечно. Он меня в глаз – а «я готов целовать песок», все такое. Про «синдром Адели» когда-нибудь слышала?
– Нет. А что это?
– Так называют страстную безответную любовь, когда она уже переходит границы нормы и превращается в психиатрию. Типа, все равно ты будешь мой, по плохому или по хорошему. Такие истории не для меня.
А Саша… Меня его уход сначала, конечно,