Строптивый романтик. Кейтлин Крюс
спросила она.
– Догадайтесь сами.
– Вы гонялись за ними по поместью, сидя верхом на огромной лошади?
Хьюго чуть не рассмеялся. И, возможно, именно это удивило его сильнее всего.
– Я снова спрашиваю, почему вы хотите получить эту работу? Потому что вы, как мне кажется, не понимаете правил, которым должны подчиняться женщины вашего положения. У вас нет ни малейшего чувства субординации, а также самосохранения.
– Прошу прощения, ваша светлость, – произнесла Элеонора таким бодрым тоном, как будто она считала, что руководит Хьюго. Словно он и Джеральдина были ее воспитанниками, и Хьюго сегодня сильно расшалился. – Я просто хотела бы приступить к работе. В зале неподалеку отсюда маленькая девочка пьет чай. Было бы неплохо познакомиться с ней поближе до того, как начнутся наши занятия. Если вы не возражаете.
– Я босс, мисс Эндрюс, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Вы моя подчиненная. Вы разговариваете со мной неуважительно и ведете себя неразумно. Почему вы пытаетесь противодействовать человеку, который невероятно щедро платит вам?
Хьюго захотелось поцеловать тонкую морщинку между ее нахмуренными бровями.
– На самом деле вы заплатите мне только через две недели, – помолчав, ответила Элеонора, словно не могла промолчать.
– Верное замечание, – пробормотал Хьюго.
А потом, только потому, что он обожал усложнять любую ситуацию, он поцеловал Элеонору.
Они стояли так близко друг к другу, что он не сдержался. Коснувшись ладонью шелковистой кожи ее щеки, он припал к ее пухлым губам.
И сразу понял, что очень рискует. Потому что губы Элеоноры оказались сладкими, как нектар.
Глава 4
Элеонора не понимала, что происходит.
Ненавистный ей герцог Гровсмур целовал ее. Хуже того, ей нравились его поцелуи. Очень нравились.
Это напоминало пожар. Или взрыв. И только благодаря тому, что он крепко прижимал ее к себе, она не потеряла сознание.
То, что Элеонора знала о поцелуях, можно было выразить в двух коротких словах – почти ничего. Но единственный неуклюжий поцелуй с подростком на школьной дискотеке не имел ничего общего с поцелуем Хьюго.
Он целовал ее решительно и неторопливо. Он пробовал ее губы на вкус, словно собирался делать это несколько часов. Возможно, дней. Казалось, он никуда не торопится, а по-настоящему наслаждается.
Элеонора задрожала.
И она не знала, что было хуже: его губы, пробуждающие в ней чувственные ощущения, или тепло его руки, которая прикасалась к ее лицу.
Элеонора не понимала, как случилось, что она оказалась стоящей так близко к Хьюго. Она несколько раз приказывала себе держать с ним дистанцию, потому что ничего хорошего от их близости получиться не могло. Не надо было торчать посреди коридора, упираясь руками в бока, и вести себя так, словно она говорит не с герцогом, а с обычным человеком. Элеонора не имела ни малейшего представления, что на нее нашло. Происходящее походило на одержимость.