Готика и эпоха романтиков. Василий Владимирович Кириллов
полагают, что саму идею Царицынской загородной резиденции В. Баженову вполне могли подсказать различные варианты праздничных строений на Ходынском поле, над проектами которых он трудился чуть ранее.6 По замыслу императрицы, бутафорские сооружения должны были как бы олицетворять виды городов и крепости Приазовья, отобранные силой русского оружия у турок. Не будучи глубоко осведомлён об архитектуре Востока, зодчий попытался воссоздать некую фантазию на тему Средневековья. Строения получили, так сказать, некий условно-экзотический стиль, тяготеющий к яркой декоративности. Элементы готики – характерные стрельчатые проёмы – органично сочетались в них с более привычными для русских зрителей килевидными арками, шатрами и кокошниками. Во всём грандиозном замысле праздничного оформления Ходынского поля присутствовало какое-то специфическое игровое начало. Казалось, В. Баженов уже тогда пытался отыскать истинно новаторский путь для будущего развития отечественной архитектуры. В целом, не отрицая классическую образность, зодчий, вероятно, хотел максимально приблизить строгие каноны античного ордера к специфическому национальному вкусу жителей России и местным климатическим условиям. И вовсе не случайно, что в качестве приоритета в будущем проектном решении, В. Баженов не постеснялся выбрать русские образцы строительного искусства.
Выразительность всему архитектурному ансамблю – с дворцом, множеством павильонов и мостов – согласно мысли одарённого зодчего, должно было придать нарядное «узорочье», сочетание белокаменной резьбы с фигурной кладкой из кирпича7. Не теряя времени даром, В. Баженов с энтузиазмом приступил к работе. Ему не терпелось поразить царский двор оригинальностью своей мысли и неожиданными творческими находками.
Общий вид фигурного моста (фото автора, 2018 год)
Увы… Смелость и неординарность художественного решения усадьбы «Царицыно» так и остались непонятыми Екатериной Второй. Осмотрев уже почти завершённый к лету 1785 году дворец, императрица выразила талантливому зодчему своё неудовольствие. Она назвала постройку излишне тяжеловесной, а внутренние помещения здания признала тесными и недостаточно хорошо освещёнными8. Вначале, императрица думала о том, как усовершенствовать проект Василия Баженова, а затем и вовсе отказалась принять дворец в таком виде. Годом спустя постройка была разобрана, а проведением дальнейших работ в Царицыно руководил уже Матвей Казаков.
Что так смутило Екатерину Великую? На этот вопрос нет точного ответа. Думается, вариант дворца, предложенный В. Баженовым, несмотря на смелое новаторство, мог показаться ей недостаточно продуманным, излишне тяготеющим к русской национальной традиции – княжеским и боярским палатам XVII столетия – нежели к западноевропейским принципам строительства. Русская императрица, проводившая в стране политику «просвещённого абсолютизма», вовсе не хотела уподобляться
Так, в частности, полагает Ю.Я.Герчук – автор вышеуказанной статьи в научном сборнике. Специалист придерживается мнения, что в сам проект царицынской усадьбы было заложено некое игровое начало, замысел того условного мира, в котором царский двор мог бы погружаться в обстановку входящей в моду старины и сельской простоты.
Бытует мнение, что в усадьбе в Царицыно В. Баженов пытался передать облачённые в камень мотивы Ходынских иллюминаций и фейерверков.
Екатерина Великая в письме Гримму указала, что «своды ей показались слишком тяжёлыми, комнаты слишком низкими, будуары слишком тесными, помещения мрачноватыми, лестницы узкими» (Сборник Русского исторического общества, Т.23, С.347.