Горбачев. Его жизнь и время. Уильям Таубман
как и со специалистами, и “досконально разбирался в делах”. Но были у него и “слабости”: например, он любил “пображничать” в близком кругу других начальников, и иногда эти кутежи превращались в “настоящие загулы”[321].
Горбачев понимал, что его судьба зависит от Кулакова. Он вознамерился перенять от Кулакова какие-то положительные качества – ведь это был “мужик… крутой, требовательный”, “работал с душой, за дело болел”, – и в то же время избегал участия в его пьянках и беготне за юбками. По счастью, Кулаков, как вспоминал Горбачев позже, понял это: “никогда не поручал мне что-то сомнительное, хотя я знаю, что от других мог потребовать, что в голову придет и чего душа пожелает”[322].
Кулаков начал всячески пестовать Горбачева. Он часто давал ему поручения, далеко выходившие за рамки должностных обязанностей Горбачева, и приглашал его в поездки по краю. “Это была настоящая школа, без нотаций”, – вспоминал Горбачев[323]. При этом Кулаков делал все возможное, чтобы у его самонадеянного молодого коллеги не слишком закружилась голова от успехов. Правда, в марте 1961 года он повысил его, сделав первым секретарем Ставропольского крайкома комсомола, а еще через год – партийным начальником обширного сельскохозяйственного района. Но в самый разгар этого карьерного взлета, в январе 1962 года, сам же Кулаков устроил Горбачеву разнос на краевом съезде комсомольской организации.
Съезд собрался для того, чтобы обсудить резкую критику в адрес ставропольских властей, с которой в декабре 1961 года выступил ЦК партии в Москве. Им ставили в вину то, что они не сумели в полной мере донести до местных рядовых коммунистов решения, принятые на недавно завершившемся XXII съезде КПСС. Кулаков, как это было принято, самоуничижительно признал свою вину. Однако затем он взвалил часть вины на Горбачева, который горячо одобрил призыв съезда сделать выращивание кукурузы первоочередной комсомольской задачей, однако лишь “на словах, а не на деле”. Горбачев уверял, что отправил в села помогать с уборкой урожая восемнадцать тысяч человек, но в итоге это ни к чему не привело, потому что за это же время из колхозов молодежи сбежало не меньше. “Не замужество, товарищ Горбачев, является главной причиной такой текучести кадров животноводов, – язвительно заметил Кулаков, – а бездушное отношение крайкома комсомола и других организаций к созданию элементарных культурно-бытовых условий для работающей там молодежи”. С жильем – просто катастрофа. Доярки спят в неотапливаемых сараях. Нет ни газет, ни журналов, ни радио. “Видимо, лучше было бы, товарищ Горбачев, – продолжал Кулаков, – поступить более честно, по-партийному обсудить один вопрос: ‘О неудовлетворительной работе бюро крайкома комсомола по руководству социалистическим соревнованием’”.
Последняя фраза вызвала аплодисменты делегатов съезда, которые, прежде всего, испытали облегчение оттого, что гнев Кулакова обрушился не на них, а еще, наверное, порадовались тому,
Горбачев М. С. Наедине с собой. С. 150–151.
Грачев А. С. Горбачев. С. 36–37.
Горбачев М. С. Наедине с собой. С. 150.