Трёхочковый в сердце. Андрей Андреевич Навойчик
Ник сдавался, но ещё не капитулировал окончательно.
– Да, но каток там тоже есть, так что, мы обязательно проверим, так же ты хорош на ледяной плоскости, как на деревянной? – Кира забавлялась, радуясь собственной победе, – Тем более, если мы так и не освоим лыжи и сноуборд, за те пару недель, что там будем, всегда можно взять на прокат парную пельмешку и спуститься с горы как на санках, а потом напиться и совокупиться, или, если будет холодно, сразу начнём с последнего пункта.
Кира засмеялась, легко и заразительно. Ник не мог перед ней устоять, если в начале он, как и большинство мужчин повелся на её магнетическую внешность, то теперь, было ясно, как много его в ней привлекало помимо прочего. Им было легко вместе, то, что не умел один, делал другой, вызывая восхищение и дополняя партнёра. Самое главное – Кира не старалась выглядеть умнее Ника, выставляя себя напоказ. Она и так была на виду, и судили её, так же как любили или ненавидели, не за научные исследования в ядерной физике или количество Пулитцеровских премий, ведь в остальном она была лучшей, и этого было достаточно. Под конец этих раздумий, Ник вдруг осознал, насколько кардинально меняет мировоззрение секс. А если ещё и человек подходящий.
Он повернулся, перекатившись на неё сверху. Ник целовал Кирин лоб, глаза, маленький аристократический носик, и, конечно же, губы, всё для них было просто и понятно без слов.
– Я же говорил – ты умеешь убеждать.
ГЛАВА 4. СЕЙЧАС.
«СЛЕПОЙ ПЕРЕКРЁСТОК»
« Дорога мчит тебя вперёд, не замечая,
Как потерявший путь, влачится по земле.
Судьбы на поворотах, скорость не снижая,
Катком укладчика прошедшим по тебе.
Так сложно после этого подняться.
Протянутой руке, заплатишь ты свинцом.
Боясь, перед собой самим признаться,
Что стал давно, таким же подлецом.
Но огненный восход разгонит пятна ночи.
Надеждой разольётся утренний рассвет.
И в страхе, но желая верить очень,
Доверишься ему, других сомнений нет! »
Пересекая порог подъезда, навстречу солнечным лучам, ярко светившим и слепившим одновременно, ты попадал в самое большое зимнее заблуждение – как бы сильно не горело небесное светило, тепла от него, как и толка, было так себе. И Ник наивно ему поверил. Сегодня стоял крепкий крестьянский мороз, от которого уши сворачивались в трубочку, а носы начинали дышать арктической свежестью. Проходящих мимо людей не спасало: ни обилие пуховых и меховых капюшонов, скрывающих лица от настойчивого зимнего треска, оставляя лишь небольшие прорези для глаз и носа, ни изобилие различных фасонов шарфов, от модных шалей до бабушкиной вязи. У Ника рябило в глазах, свет был повсюду, заливал небо, лучами сбегая вниз, врезался в снег, отталкиваясь в безумном пейнтболе, попадая в окно домов и проезжающих машин, отражался от асфальта и снова навязчивой соринкой оседал на сетчатке, заставляя щуриться до слёз. Он двинулся вперёд