Великая Отечественная война в современной историографии. Коллектив авторов
он сопоставим с другими крупнейшими катастрофами такого рода, включая голод в СССР в 1932–1933 и 1946– 1947 гг. Широкая источниковая база по ленинградской блокаде, таким образом, дает историкам редкую возможность детально проанализировать обстоятельства массового голода, реакцию на него властей и населения, стратегии выживания, последствия для здоровья и т.д.
Попытки классифицировать случаи голода в зависимости от их причин предпринимались неоднократно, однако исследовательская практика показывает, что чаще всего природный и человеческий факторы действовали одновременно, усиливая друг друга. Явное исключение составляет голод во время войны, единственной причиной которого являются целенаправленные действия одной из противоборствующих сторон. Страшный парадокс войны состоит в том, что голод как оружие применяется с целью принудить противника к капитуляции, однако поражает в первую очередь не солдат неприятельской армии, которые обычно снабжаются в приоритетном порядке, а гражданское население как наиболее уязвимое. Поскольку случай с Ленинградом относится именно к этой категории, Барбер склоняется к выводу, что в сложившихся обстоятельствах голод был неизбежен. Грамотные и своевременные действия властей по накоплению запасов продовольствия, своевременный переход на нормированное питание и эвакуация большего числа детей и больных до того, как замкнулось кольцо блокады, могли бы уменьшить масштабы катастрофы, но вряд ли этого хватило бы, чтобы полностью предотвратить ее. Зная намерения гитлеровского руководства, пишет он, можно предположить, что и сдача Ленинграда противнику скорее всего не спасла бы его жителей от голода.
Сборник открывает статья Н. Черепениной (Центральный государственный архив Санкт-Петербурга), посвященная демографической ситуации и состоянию здравоохранения в Ленинграде перед войной. Население города на 1 января 1941 г. насчитывало примерно 2 млн 992 тыс. человек. Доля мужчин была несколько снижена, поскольку большое количество мужчин уже были призваны в армию. Крайне высокой (45,8%) была доля лиц, находившихся на иждивении других членов семьи, в том числе детей; с началом блокады это дополнительно усложнит положение в городе. В 1939–1940 гг. уже наблюдалось снижение рождаемости и повышение смертности, включая детскую, – из-за призыва мужчин в армию, холодной зимы, перебоев с поставками топлива и т.д. К 1941 г. положение выправилось, но оставалось весьма неустойчивым. Планы эвакуации, разработанные в начале 1930-х годов, устарели. Система здравоохранения, по оценке автора, «была хорошо подготовлена к войне – но никто не ожидал, что Ленинград на долгое время окажется в осаде, и к этому город подготовлен не был» (1, с. 26).
В следующей своей статье Черепенина рассматривает вопрос о количестве жертв блокады. Источниковая база по данному вопросу по-прежнему остается неполной, эту проблему, вопреки ожиданиям многих ученых, не решило даже рассекречивание архивов. Источниковедческое исследование документов времен