Ярослав Мудрый. Валерий Александрович Замыслов
волхвы, готовые убить любого человека, если тот посягает на языческих богов.
Князь Ярослав приехал на ростовскую землю, чтобы сокрушить всех идолов и привести язычников к новой вере, которая исповедует, что сын божий, Иисус Христос, богочеловек, якобы принял страдание, смерть и затем воскрес для искупления людей от первородного греха.
Так утверждают ростовским язычникам Федор и Илларион, коих довелось послушать Тихомиру. Но такие проповеди насквозь лживы. Как живой человек мог оказаться на небе? Это невозможно, ибо на небо взлетает лишь душа умершего. Всё это – глупые выдумки приверженцев Христа.
Истинная вера – в Велесе, Перуне, Яриле, Даждьбоге, Макоше и в других богах, которых сама земля наделила чудодейственными силами. Разве Христос громыхает по небу, кидает молнии и посылает дождь на землю? Каждый скажет: Перун! А благодаря кому плодоносит матушка земля и кому молится оратай? Богу Роду…
Худую веру принесли с собой христиане, не укоренится она на Русской земле.
Но сам Ярослав не похож на дурного человека. В его глазах, как и в глазах Тихомира, не оказалось звериного инстинкта. Ярослав был совсем близок к смерти, и все же он отпустил своего непримиримого врага.
Почему он так сделал? Почему не предал его гибели? А вот волхвы бы предали. Сейчас бы они с бубнами плясали вокруг кострища и просили Велеса принять повинную жертву… А Ярослав не тронул.
Заблудилась душа Тихомира. До сего дня он не знал мучительных дум. Голова была ясная, всё понимающая, заботами не обремененная. Ныне же она стала тяжелой и туманной, будто дурманящего зелья принял.
Он смотрел на веселое румяное солнце, на ласкающие глаз сочные зеленые травы, на тихую, дремлющую воду, в коей покойно плавали гуси и утки, но душа его по-прежнему оставалась мятежной. Впервые он не знал, что ему делать, как поступить.
Неподалеку от Тихомира стояла ладья со снятыми парусами. Кормчий Фролка, не замечая утлой лодчонки, забившейся в камыши, осматривал судно, и что-то напевал себе под нос. Затем он прошел на корму и начал потихоньку вытягивать плетеную рыбацкую снасть. Внятно послышались громкие восклицания:
– Есть! Есть чего подать на стол… И лещ, и судак и щука. Ну и озеро! Черпни лаптем – рыбину вытянешь.
Весело рассмеялся, и этот жизнерадостный смех отвлек Тихомира от тягостных раздумий.
А Фролка вдруг озаботился:
– Эх, будь ты неладна! За якорь зацепило. Снасть порвет.
Кормчий принялся, было, стягивать сапоги, дабы затем прыгнуть в воду, но тотчас услышал:
– Погоди! Я отцеплю от якоря сеть!
Тихомир выплыл из камышей и, подгребая веслом, подвел свой челн к правому борту корабля.
– Укажи место якоря.
Фролка подумав, что из камышей появился какой-то местный рыбак, произнес:
– Вовремя же ты появился… Зришь цепь? Давай чуток еще вперед. Только веслом не цепляй. Порвешь!
Не раздеваясь, Тихомир нырнул с челна в воду и долго не появлялся на ее поверхности.
Кормчий забеспокоился:
– Уж