Ярослав Мудрый. Валерий Александрович Замыслов
проворно убегает в чащу, и уже из неё – давай пугать. То филином гулко заухает, то пронзительно заржет, как лошадь, то волком завоет… Но Тихомира он лишь понарошку пугает: уж такова лешачья натура – всех пугать. К Тихомиру он питать слабость. Есть за что. Каждый раз, входя в лес, юноша (по совету Марея) кладет на первый попавшийся пенек ломоть хлеба. Леший не гнушается, хлебушек он уважает, как и любое печево. Возвращаясь назад, Тихомир глянет на пенек, а приношения, как и не было…
Тихомир, встретившись с Мареем после совета с волхвами, несколько минут подумал и сказал:
– Жизнь на земле коротка. Ты, дед, говорил, что никто, кроме нас, больше не имеет такого дара. Но ты и я скоро уйдем на небо.
– Я понимаю твоё беспокойство, Тихомир. Но наш чудодейственный дар не пропадет. Он явился моему правнуку. Так что можешь спокойно идти в Ростов. Так повелевают боги.
С первыми лучами утреннего солнца Тихомир, попрощавшись с Велесом и Мареем, сел в челн и поплыл к крепости.
Г л а в а 34
ДЕЛА НЕОТЛОЖНЫЕ
Чем больше обживался князь Ярослав в Ростове, тем всё больше находил для себя открытий. Не такими уж дикими оказались жители столь отдаленного от других княжеств града, затерявшегося на восточной окраине Руси в дремучих лесах. Ростовцы не только занимались рыболовством и охотой, но и ремеслами.
В узких, кривых улочках можно отыскать и кузнецов, и гончаров, и плотников, и сапожников, и седельников, и ткачей, и резчиков по дереву. Это не могло не радовать Ярослава.
А вот торговые дела князя огорчали. Было чего продать купцам, но вся торговля удовольствовалась селами и деревеньками. Туда шли заступы, сохи и бороны, косы и вилы, седла и конская упряжь, зимние кожухи и шапки, ложки, ковши, миски и прочая посуда.
Но селяне давно уже насытились изделиями ростовских ремесленников. Соха не на один год покупается, как и другие вещи.
Ремесленники вздыхали:
– Так и вовсе захиреет наше ремесло, князь Ярослав. Купцы перестали брать наши изделия. И как дале быть?
Ярослав переговорил с купцами, но те руками развели:
– На краю земли Русской живем, князь. Через леса в другие города идти – дороги не ведаем.
– А из озера, да на Волгу?
– Пустая затея. К верховью плыть – городов нет, а на восток – булгары до нитки разорят.
– Пытались?
– Было дело, князь. С медом, воском, пенькой и дорогими мехами поплыли, а вернулись нагишом. Булгары не желают с нашей землей торговать. Вы, бают, народ северный, дикий. К вам добираться нет никакого желанья. В Медвежьем углу, где Которосль в Волгу впадает, живет свирепое племя, оно-де булгарских купцов грабит, а судна топорами разбивает. Нам-де с руки в Хвалынское море ходить, в грады персидские. Там торговля бойко идет. И не ведаем, что делать князь?
Ростовских купцов поддержал и Силуян:
– Здесь не торговля, а маята. Медвежий угол, как бельмо на глазу. Не вверх, не в низ по Волге не пропускает. Лютый народ. И еще хотел бы изречь, князь. Не худо бы дорогу на Новгород отыскать.
– Через леса,