Ярослав Мудрый. Валерий Александрович Замыслов

      УМ БЕЗ КНИГИ, ЧТО ПТИЦА БЕЗ КРЫЛЬЕВ

      Летело время. Ярославу пошел восемнадцатый год, и он был весьма доволен появлением новой крепости и росту города. Несмотря на повседневные хозяйственные заботы, Ярослав по-прежнему не забывал «уроков» Святослава, кои он еще начал с малолетства, после рассказов о подвигах своего знаменитого деда. Плавал в озере до самого зазимья, обтирался снегом, боролся с молодыми гриднями, упражнялся в рубке на мечах…

      Меченоша Заботка иной раз высказывал:

      – Дождь бусит⁹⁵, а ты к озеру, князь. Завтра искупаемся.

      – Не сетуй, меченоша. В дождь купаться – одно удовольствие. А ну полезай за мной!

      Полезешь: куда денешься? Чем князь «тешится», тем и меченоша. Зимой даже в прорубь приходиться прыгать. А борьба? Сто потов сойдет с этим неуемным князем. Ярослав в своих уроках неугомонный, мертвого растормошит.

      – Ничего, ничего, Заботка. В здоровом теле – здоровый дух. А ну давай на перегонки до Острова!⁹⁶

      Легко сказать. До Острова, почитай, полтораста сажень, да и холодный дождь бусит. Сведет ноги – и уйдешь в царство Водяного. Он только и поджидает жертвы. Схватит волосатыми ручищами и утянет на дно Тинного моря. Б-рр!

      Заботка мнется на берегу, а князь подтрунивает:

      – Такой-то богатырь, а воды струхнул. Не догонишь – из меченошей выгоню.

      Ярослав с разбегу кидался в озеро, а за ним… и Заботка. Князь оборачивался и задорно восклицал:

      – Догоняй! Догоняй, меченоша!

      Но догонишь ли князя? Он с десяти лет Днепр переплывал, а ныне и вовсе за ним не угнаться.

      Когда выбирались на остров, Заботка невольно любовался Ярославом. Рослый, складно сложенный, мышцы бугрятся. Точно молотками на наковальне сколочен. Силушка по жилушкам огнем бежит. Ну, чисто молодой дубок. Не зря князь понукает молодых гридней к урокам Святослава. Княжьи же мужи Ярослава поощряют: здоровье – главное богатство. Хилого к дружине и близко подпускать нельзя.

      Заботка не только любовался тугим и крепким телом Ярослава, но и поражался его увлечением книгами. Его еще в Киеве прозвали «книжником», но меченоша полагал, что, став самостоятельным князем, Ярослав забудет унылое чтение всевозможных рукописей, облаченных в толстые кожаные переплеты. Ну, чего доброго вечерами напролет засиживаться до поздней ночи за книгами?! А Ярослав засиживался. Он привез из Киева добрую сотню книг, и не только христианских, но и светских. И чего только не читал! Черт ногу сломает. Какого-то Аристотеля, Гомера, Цицерона, Цезаря…Изрядно читал на греческом, никакого переводчика не надо, а затем стал переписывать на славянский язык.

      Как-то бросил:

      – Дело зело тяжкое, Заботка. Надо богослужебные и светские книги на родной язык перевести. Одному мне не под силу. Ученые монахи надобны.

      – Так они под ногами не валяются. Княжество велико, а грамотеев ни единого не сыщешь. Не в Киев же за ними плыть.

      – Именно в Киев! Оплошку я дал. Надо бы сразу грамотеев взять. Малость повременю, и в Киев ладью отряжу.

      – Да зачем, княже, книги-то множить? – простодушно спросил Заботка