Вспомни меня!. Валя Шопорова
твоего папу что-то не устроит, – отозвался он, – скажешь: «Люблю его и не могу ничего с собой поделать! Не могу без него, каким бы он ни был!». Любовь, как известно, зла.
Карина заливисто рассмеялась.
– Отличная идея, – ответила она. – В таком случае папа убедится в том, что со мной всё кончено, и перестанет пытаться устроить моё личное счастье.
Глава 3
Когда раздался звонок в дверь, Леон открыл её и, не взглянув на гостя, вернулся на диван. В квартиру зашёл Эван с сумкой-кенгуру, в которой сучил ножками очаровательный малыш. За прошедшие два года он успел жениться, развестись и между этими событиями обзавестись сыном: голубоглазым, белокурым и совершенно не похожим на него, что рождало множество подколов со стороны друзей.
– Привет, – поздоровался Прежан и, сняв переноску, сел в кресло напротив Леона и усадил сына на колени. Тот сразу начал крутиться, просясь на пол, поползать.
– Привет.
Эван взглянул на бокал в руках друга и, укоризненно посмотрев на него, сказал:
– Леон, сейчас, вообще-то, одиннадцать утра.
– И что? – отозвался Леон и сделал глоток коньяка.
– А то. Разве тебе не нужно на работу сегодня?
– Нужно, – пожал плечами Леон. – Но теперь мне не надо беспокоиться о том, что Фишер будет орать, мы же, вроде как, коллеги.
– Лучше бы он на тебя орал… – покачал головой Эван.
– Что тебя не устраивает?! – в голосе прозвучало раздражение.
– То, что ты пьёшь с утра пораньше. Я за тебя, вообще-то, волнуюсь.
– А ты волнуйся поменьше, – огрызнулся старший Ихтирам. – Тоже мне, трезвенник нарисовался.
– Иногда ты бываешь просто невыносим…
– А я никому своё общество не навязываю, – развёл руками Леон. – Если что-то не нравится – где дверь ты знаешь.
– Если бы я не знал тебя столько лет, я бы сейчас действительно обиделся и ушёл, а перед этим врезал тебе.
Леон горько усмехнулся. Да, он превратился в сущую сволочь, и он прекрасно это понимал, но поделать с этим ничего не мог. Так обычно бывает, когда умирает душа, отравляя трупным ядом тело и разум и портя характер.
Рука его по привычке потянулась к сигаретам, но он вовремя вспомнил, что рядом ребёнок. Забрав пачку, он отошёл подальше и, открыв окно, закурил. Эван недолго наблюдал за ним, затем спустил сына на пол и подошёл к Леону и тоже закурил.
– Как у тебя дела с Кариной? – спросил он после некоторого молчания.
– Как обычно: секс отличный, зубы острые, как у пираньи.
– Про зубы это в прямом или переносном смысле? – уточнил Эван. – Сними-ка футболку, а то, мало ли, она тебя увечит, а ты, бедный, терпишь…
Леон рассмеялся. Нет, всё-таки, как бы он не вёл себя, как бы иногда не морщился, когда друзья лезли в его жизнь, без них было бы куда хуже. Без них он бы уже давно повесился или вскрыл вены. Второе приходило на ум чаще.
Он благодарно взглянул на друга,