Испекли мы каравай… Роман. Стефания Вишняк
в реке… Нет, лучше всего в море: там хоть с дельфинами подружусь… а, может, даже и с китами… Скорее бы дойти до дома и рассказать эту радость Павлику. Вот он обрадуется!..»
Дома по совету тети Маруси мама на Олькиных сандалиях сделала надрезы, проткнула по паре дырочек на каждом, затянула в них отрезки шнурков из Толькиных ботинок и запихала вату в носки.
– Фух, Слава Богу, шо хоть этим обувка сразу подошла, – облегченно выдохнула мама, глядя на примеряющих обнову старших, – Та хоть с ихними туфлями не надо так муздякатца. Так, давайте, собирайтеся – поприготовляйте всё, шо надо к завтрему. А то мне еще тут, как бы не до полночи с Толькиными штанами пэцкатца.– распорядилась она, принимаясь ушивать Толькины новые школьные брюки.
Подготовив перешедший в наследство от Тольки портфель с учебниками, Олька начала подготовку гардероба. Сначала она постирала и погладила бывший Анькин белый передник, затем принялась за коричневое платье, в котором ей уже завтра предстояло идти первый раз в первый класс! Хотя платье и было с зашитыми кое-где дырочками, потому что его уже носили, по крайней мере, две двоюродные сестры и Анька, Ольке, тем не менее, оно очень нравилось, особенно воротничок-стоечка с оранжевой вышивкой крестиком. Размышляя о том, что она, наконец, выросла, и теперь имеет полное право надеть это школьное платье, Олька вновь была на седьмом небе от счастья. Она его постирала, погладила и пришила сзади на горловине, взамен утерянной, крохотную, василькового цвета пуговичку, которую давно облюбовала еще на старом платье, когда-то принесенном соседкой тетей Эрной.
Когда почти все было готово, она попросила маму пришить воротничок и манжеты, но мама была слишком занята Толькиными штанами потому и обратилась к старшей дочке:
– Анька, та пришей жеш и ей воротничок с обшлагами, видишь – мне некада…
– Пусть сначала постирает!
– Так ты ж сама их засрала еще у прошлом году, вот, сама и постирай! Как себе, так она попришивала, а младшей сестре, значит…
– Да, пришила себе! И она мне не сестра, а татарма несчастная, подобратая на дороге! Пускай сама и пришивает… – хихикнула Анька.
– О, та она, смотри-ка… Анька, та она, вон, вже и постирала всё и погладила. Давай-давай, пришей ей скоренько, не выкаблучивайся… Здоровая уже кобыляка вымохала, должна мне уже помогать…
– Пусть сама пришивает! Я себе сама пришивала!
– Та, че ты врешь, шо сама? Када я до самого третьего класса всегда пришивала…
– Сами вы врете!
– А, неси сюда, Ольга. Ну, ее, в м… ду! Давай, я тока покажу тебе, а дальше ты сама…
Когда, наконец, воротничок и манжеты были пришиты, Олька, конечно, огорчилась, что под пришитым воротничком теперь никто не увидит ни эту красивенькую синенькую пуговичку, ни вышивку. Хотя, если она захочет кому-нибудь в классе показать эту красоту, то отогнуть воротничок