Ричард Длинные Руки. Удар в спину. Гай Юлий Орловский
Император без аппетита – горе для страны!.. А я о ней забочусь, кто бы подумал. Потому ем хорошо и много. Нельзя ли поторопить десерт?.. Что-то завтрак затягивается.
– Все рассчитано по минутам, – напомнила она. – Вот уже пять тысяч лет!
Я криво улыбнулся, смолчал, на такие темы мужчине даже говорить неловко, и больше не реагировал ни на смену блюд, ни на яркие пятна придворных, что передвигаются вдоль стен согласно дворцовому протоколу, тихие и почтительные, благоговеющие от восторга, что допущены лицезреть всевластного императора за утренней трапезой.
В моем мире абсолютной властью обладали разве что фараоны, как затем шахи, падишахи, султаны и халифы. На более молодом Западе к абсолютной власти так и не успели прийти: в ходу сперва были советы племен, которые переродились в парламенты, сенаты, конгрессы, а в России нашли третий путь: там было самодержавие, ограниченное светскими салонами.
Здесь же самодержавие было ограничено властью Великих Магов, но я смел эту власть… и только сейчас с испугом понимаю, что ничего взамен предложить все еще не могу.
Но смести было необходимо, Великие Маги не смирились бы с моей властью, как и меня абсолютно не устраивала их власть. Раздумывать и планировать было некогда, Маги вот-вот выйдут и вернутся в свои Башни, так что я поступил, как и поступают в цугцванге да еще и в цейтноте.
И вот сейчас власть над властью императора исчезла. Это примерно так, как если бы в Средневековой Европе вдруг исчезла церковь, что скрепляла ее в единое целое и задавала смысл жизни и существованию. Церковь помазывала на царствие, а отлучение было приговором для любого короля. Императоры получали корону только из рук Папы Римского, что превыше всех императоров на земле.
И вот теперь…
Закончил завтрак я, надеюсь, по протоколу, хотя и не старался, об этом позаботилась герцогиня, поднялся из-за стола с мыслью, что у меня нет опоры ни на оставшуюся на северном континенте церковь, ни на здешних Великих Магов, а без опоры даже не знаю что получится. Здесь не поможет ни Маркус, ни моя общая продвинутость, когда все население империи, от самого верха и до низа, даже не понимает, чего я хочу…
Я вздрогнул, обнаружив, что уже иду по широкому коридору в сторону лестницы, справа сэр Альбрехт, а слева граф Келляве. Мой инстинкт опасности не сработал и не предупредил, значит, все еще не враги.
– Нет, – сказал я зло, – и не уговаривайте! Отца Дитриха с его армией попов сюда не позову! Во всяком случае, не скоро.
Они взглянули с удивлением, Альбрехт заметил бесстрастно:
– Мы о нем и не заикались… Хотя раз уж вы вспомнили, то можно…
– Нельзя, – отрезал я, поинтересовался уже более мирно: – А как вы сумели отрезать длинный хвост этой праздной публики, что, согласно протоколу, тащится следом?
Они переглянулись, Альбрехт заметил холодновато:
– А это не вы сами их… остановили? Я что-то не заметил за сэром Гастоном, чтобы он как-то заметно…
– Да и я за вами, – ответил Келляве. – Может, герцогиня, что управляет