In carne. Алексей Владимирович Баев
Вообще, лесной дом и его странные обитатели Варфоломей Варфоломеевичу нравились. Искренне и от души. Славно тут.
Он вслед за волком спустился вниз. В столовую. Мартынова не было. Лишерка, казалось, заснул в своем углу. Растрелли вышел в прихожую и распахнул входную дверь.
Хозяин сидел на крыльце, кормил размоченным в домашнем пиве зерном слетевшихся лесных птах. Не оборачиваясь и не отрываясь от своего занятия, Мартынов тут же отозвался на скрип двери:
– Таки проснулся, Ахрамеюшка? Утро доброе. Сон тебе, знаю, дивный приснился. Ну и что ты сам разумеешь-думаешь по поводу этому? Зло мой Лишерка аль не зло?
От подобного поворота Растрелли чуть не оступился. Он, конечно, уже попривык, что старец мысли читает запросто и много всяких чудес показать может. Но про сновидение как раз сейчас зодчий уж точно не думал. Более того, впечатление от ночного видения начало забываться. Всех деталей вроде б и не припомнить.
– Не стоит изумляться, мил человек, – сказал Мартынов, повернулся к Растрелли лицом и широко, во весь рот улыбнулся. – Никогда и ничему тут не дивись. Здесь про тебя все знают. А про сон мне Лишерка поведал. Говорит волчище, ворочался ты больно сильно. Ну, он и зашел, плед на тебе поправил, да взглядом успокоил. А то не отдохнул бы ты толком. О как!
На призыв не удивляться Растрелли не среагировал. Кто? Волк укрыл? Господи, неужто он во бреду, черт старый? Не похоже, впрочем. Да и слыхал от кого-то Варфоломей Варфоломеевич, что сумасшедшие – они и не сумасшедшие вовсе, а так, люди, живущие в иной реальности и другими ценностями. Под такое определение хозяин подходил вполне. Ну и славно. Не стоит, чего нет, себе придумывать. Верно Олег Прокопович говорит – не надо дивиться. Но как же…
– Да все так же. Живи себе, отдыхай, наслаждайся природами. А задачку твою сегодня и решим… Надумал я, как орешек наш расколоть.
Варфоломей Варфоломеевич присел на ступеньки рядом с хозяином. Уж больно хорошо тут – на полянке – нынешним утром было. Солнце высоко, пичуги разлетевшиеся по веткам, начали распевку. На все голоса! Да, подобных хоров и в Кремлевских соборах не услышишь.
Накрытый к завтраку стол был тут же. Перед крыльцом. С него, из чудного кофейничка, струился аромат свежего кофе и зажаренного до корочки козьего сыра. Аппетит, которого еще минуту назад не было, вдруг проснулся. Живот заурчал. Голодно и радостно. В предвкушении. Настроение вернулось.
Сели за стол. Завтрак, пусть необычный, пришелся Варфоломей Варфоломеевичу по вкусу. А такого замечательного кофе он даже и в самом Париже не пивал.
– Олег, скажи-ка мне, пожалуйста…
– Скажу, брат. Пожалуйста, – ответил старец и задорно рассмеялся. – Проще будь, человече. Слов ненужных опусти. Культуры столичные тут не шибко в цене. Нет, я и сам могу надуваться да расшаркиваться, да только кому это надобно? Натура, мастер мой дорогой, естество больше манер любит.
Варфоломей Варфоломеевич дал себе слово, что обижаться на Ирода не станет. Да прав старик. По-своему. А может, и вообще.
– Так вот, Ахрамей, – заговорил