Приготовь мне завтрак. Татьяна Алексеевна Горьковская
самом злосчастном повороте другим автомобилем. Там находилась семья, не успевшая вовремя приехать домой. Муж с женой получили небольшие травмы, в отличие от их дочери, мирно спавшей на заднем сиденье. Беременная женщина выжила, потеряв, правда, неродившегося ребенка, и получившая множество операций, с примесью физической и душевной боли. В заголовке новостей было сказано только о трагичной гибели девятилетнего ребенка. Краткое упоминание о нерожденном ребенке констатировали в конце ролика, как малозначимую смерть. Получается, мать, не родившая еще своего ребенка, не имеет такого права на горе, как та, чьё дитя уже дышало вне материнской утробы. Виновница, по словам многочисленных зрителей ролика, никогда не сможет увидеть и почувствовать погибшего внутри нее ребенка, подержать его за руку и не услышит его детский голос. Он просто исчез, не оставив никаких воспоминаний. Его лицо так и останется неизвестным для матери, в отличие от другой потерпевшей. Вокруг чужой трагедии все сразу становятся судьями, каждый из которых знает о правосудии больше, чем другой. Как по мне, так здесь нет виновных, только потерпевшие. У обоих случилось непоправимое, где каждый из них потерял частичку себя навсегда.
Луиза вернулась в гостиную, надев вежливую улыбку, но с выдающими ее красными глазами от недавних слез. Макс не взглянул на нее, делая вид, что ничего не произошло. Он с Германом и Виктором был занят более важными делами, решая судьбу невиновности героев видеоролика.
Время показывало уже за одиннадцать часов ночи. Я намекнула Виктору, что пора уезжать. Луиза весь оставшийся вечер сидела поникшей, изредка пытаясь говорить с нами, да и то в основном отвечая теперь на наши вопросы. Диана, как и Герман, собиралась уходить. Только ничем непоколебимое и веселое настроение Макса нельзя было испортить, он продолжал рассказывать очередные и смешные, по его мнению, истории из своей жизни. Он пытался задержать Германа еще на час, предлагая выпить очень дорогого виски, что посоветовал ему еще один лучший друг и приятель. Но Герман, как и все, старался побыстрее отделаться от неприятного осадка, что отложился сегодняшним вечером после их ссоры с Луизой. Все чувствовали стыд за то, что стали свидетелями их размолвки, хотя и не были в этом виноваты. Луиза положила всем еще с собой своего фирменного торта, отказываться было нельзя, либо еще больше это могло огорчить ее. Выйдя наконец-то из дома, я почувствовала свежий, прохладный запах ночи. Закрыв глаза, я вдохнула как можно глубже этот ни с чем не сравнимый аромат, возможно, единственное, что могло привлекать в ночной тьме. Мы распрощались на улице с Германом и Дианой, они оба сели в одно такси, возвращаться поодиночке домой в ночной темноте всегда пугает и наводит тоску.
Мы с Виктором отправились домой. Ему нравилось полностью отдаваться влечению, исходившему от автомобиля. Для мужчины – это опьяняющие чары, как для женщины гардероб, красивые и изысканные платья. Предстоящая впереди ночная дорога была охвачена безудержной скоростью, с мигающими включенными светофорами, приятной негромкой музыкой и лишь изредка