Социологический ежегодник 2015-2016. Коллектив авторов
школ и все они представлены в Австралии. Так, согласно данным Австралийского совета по семейному праву, именно мусульмане, в отличие от других религиозных общин страны, не могут выработать единого видения программы преодоления трудностей, связанных с разводом. Выступая против поспешной и непродуманной формализации шариатских судов, Э. Блэк тем не менее признает, что в перспективе интеграция существующих практик в правовую систему Австралии явилась бы важным сигналом доверия, адресованным всем мусульманам страны, что в конечном итоге способствовало бы сплочению нации.
В числе ученых, пытающихся разрушить миф о единообразной интерпретации норм шариата в среде мусульманских общин Австралии, Дж. Ричардсон называет М. Войса и А. Поссамаи25. Последние разделяют подход, рассматривающий шариат как совокупность универсальных принципов, приспособленных к специфическим условиям. При этом они подчеркивают имманентно присущее исламу (в любой его форме) отсутствие разделения на публичное и частное, политическое и духовное. Ислам – это целостная, всеохватывающая система, устанавливающая и регламентирующая образ жизни и систему нравственных приоритетов индивида. Шариат руководит всеми аспектами жизни верующего, и, соответственно, вне зависимости от особенностей толкования той или иной модели правосудия мусульманин не может ограничить проявления своей конфессиональной принадлежности исключительно частной сферой. Опираясь на концепт «множественности модернизаций» С. Айзенштадта, М. Войс и А. Поссамаи интерпретируют напряженность в отношении шариата как следствие противоречий между достигшей своего пика секулярной и постхристианской современностью Австралии (secular and post-Christian modernity of Australia) и переживающей период роста мусульманской современностью (growing Australian Muslim modernity). Однако эти эксперты предлагают сделать акцент на инклюзивной динамике современности – заимствовании, смешении и перекрестном обмене ценностями, – а не на противопоставлении в духе бинарных оппозиций или столкновения цивилизаций. Таким образом, они прогнозируют, что в будущем исламизм все меньше будет касаться совершения каких-либо политических и революционных действий и все больше – вовлеченности в повседневные социальные и культурные практики. Постисламисты сосредоточат свои усилия на создании новых общественных пространств, идентичности и визуальной реальности. М. Войс и А. Поссамаи призывают не игнорировать новые течения современности и постсовременности и позволить исламу сыграть свою роль в развитии системы семейного права Австралии.
Основные доводы противников официального внедрения двойной правовой системы в Австралии, которая включала бы в себя шариатские суды, Дж. Ричардсон раскрывает на примере высказываний исламского социолога Йена Али26. Й. Али обращает внимание на этническую и идеологическую разделенность мусульманских иммигрантских сообществ Австралии. Он фиксирует избирательность, с которой
Voyce M., Possamai A. Legal pluralism, family personal laws and the rejection of Sharia in Australia: A case of multiple «clashing» modernities // Democracy a. security. – Abingdon, 2001. – Vol. 7, N 4. – P. 338–353.
Ali J. A dual legal system in Australia: The formalization of Sharia // Democracy a. security. – Abingdon, 2001. – Vol. 7, N 4. – P. 354–373.