Дети богини Кали. Анастасия Баталова
и они обе опоздают на занятия; потому пришлось тащить девчонку в учебный корпус нечесаную, за что Онки, разумеется, получила втык от классного наставника малышей.
На следующий день она оказалась хитрее: прихватила с собой огромные ножницы и, как только Аделаида заупрямилась, заявила, что немедленно острижет её наголо, да ещё и обреет, как призывницу, ведь не слишком-то приятно выслушивать нарекания от наставников, когда она сама, Онки, в сущности, ни в чем не виновата.
Девчонка неохотно подчинилась, и старшая подруга, отдавая должное её героизму, постаралась как можно ласковее, не сделав больно, расчесать прямые и жесткие, как конский хвост, густые чёрные волосы, распутать все колтуны и заплести более-менее приличные косы.
– Ненавижу расчесываться, – сказала Ада в конце, – но ты первая, кто делает это нормально. В детском боксе мне половину волос повыдергали.
Девочка сформулировала свою благодарность почти грубо, но тем не менее это была именно она. После конвейерного ухода, осуществляемого работниками детских боксов, которым приходится каждое утро расчесывать несколько десятков взъерошенных со сна головок, простое человеческое участие было принято Адой как великое благодеяние. Благодарность за маленькую услугу положила начало большой дружбе.
Все шло хорошо, Онки быстро привыкала к своим новым обязанностям, научилась распределять время так, чтобы его хватало и на учебу, и на занятие с первоклассницей, и даже оставалось немножко на себя. Но в начале зимы организм преподнес ей весьма неприятный сюрприз.
Несчастье случилось во время контрольной по математическому анализу. Онки внезапно почувствовала себя мокрой, да, да, именно мокрой, это так унизительно, особенно в аудитории, полной учеников, уставившихся в свои мониторы и усердно решающих задачи. Расставив поскорее, как Всемудрая на душу положила, «галочки» в тестовой форме, Онки отправила контрольную на проверку нажатием на поле «готово».
«Всё равно я не смогу ничего нормально ответить, пока не узнаю, что со мной…» – решила она и, попрощавшись с преподавателем, скорее побежала в общежитие.
Страшная догадка пронзила её сразу, ещё в учебной аудитории – где-то в районе солнечного сплетения прохладным пульсирующим комком притаилось недоброе предчувствие. Запыхавшись, Онки перешла на шаг. Быстрее. Быстрее. Оставалось пересечь двор, подняться на лифте, пройти по коридору…
Она уже чувствовала, что с нею произошло, но, не убедившись, отказывалась верить, всю дорогу до общежития бормотала, как будто просила, умоляла кого-то или что-то…
«Нет…нет… только не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас…»
Онки заперлась в своей комнате, пустила воду в умывальной и быстро разделась.
Сквозь громкое шипение душа не было слышно настойчивых напоминаний виртуального наставника, что в данное время суток следует находиться в учебном корпусе.
На полу горкой лежали колготки, юбка, нижнее бельё…
…О, Пречистый и Всеблагая!