Дарим тебе дыхание. Рассказы о жизни рядом со старцем Наумом. Игумения Евпраксия (Инбер)
и вдруг услышал от него совершенно неожиданно резкое:
– А тебе разве было сказано, какого теленка привезти, живого или мертвого?
«Ну и что тут такого особенного, да ничего», – наш разговор с Петровичем как-то оборвался, правда, мы с ним успели договориться о поездке к Батюшке в ближайшие дни. Петрович недавно продал свою машину: «У христианина не должно быть личного автомобиля, надо жить как все», – и теперь был безлошадный. В Лавру он нас повез на новеньких служебных «Жигулях».
И сестрам, и Петровичу удалось попасть на этот раз к старцу, и мы уже были почти за дверью, как услышали вдогонку:
– Поезжайте-ка прямо сейчас на Киров-ку к Насте, возьми адрес у Пелагеи. Там заберете телочку, вам пригодится.
Мне сразу стало все понятно, наверное, Петровичу тоже. Он сначала еще надеялся, что все обойдется, но Настя вывела за ворота замечательную, совершенно черную бодрую телочку Ночку. Хозяева вынесли нам в приданое большой кусок плотной полиэтиленовой пленки, телочку связали, запеленали в полиэтилен и с трудом засунули между задними и передними сиденьями. Сестры кое-как примостились рядом. Когда уже на Орше измученные сестры выбрались из машины, размотали Ночку и выпустили ее на травку, стало ясно, что директору придется пока обойтись без служебного транспорта. Два дня сестры с утра до ночи отмывали «Жигули»; это, наконец, удалось, и мы все-таки остались с Петровичем друзьями.
Черная «Волга»
Начало девяностых… Ни дороги тогда еще не было, ни машины, ни телефона. Ни денег никаких… Колодец в конце деревни. Так не только наши монастыри начинали свое восстановление.
Но хуже всего было без машины – любое дело сразу обрастало кучей проблем. Через год Владыка подарил нам старенькие белые «Жигули»: «Неудобно даже дарить – такой металлолом», – но мы и этому были рады. Нашелся и водитель. Мы не сразу поняли, отчего он такой невеселый, – потом стало ясно. Он, оказывается, много лет был личным шофером у нескольких директоров подряд и все эти годы ездил на служебных новеньких «Волгах». А тут такой позор: битая-перебитая «четверка». Вот он и боялся встретить на тверских перекрестках кого-нибудь знакомого – засмеют.
И вот однажды приходит он утром на работу: «Матушка, мне сегодня Батюшка Наум приснился.
– Как у вас дела? – спрашивает.
А я ему отвечаю:
– Все думали, что плохо. А тут приехал отец Андрей из Дивеево, освятил на Орше место под баню. Да и сказал, что у нас дела идут семимильными шагами, и лет через пять тут все будет сиять и сверкать.
– А как у вас с транспортом? – продолжает Батюшка.
– Одна старая машина, – говорю, – на два монастыря.
И тут он меня осенил с ног до головы тонким золотым крестом. И я проснулся».
Я вскоре забыла этот Володин рассказ, началась карусель всяких монастырских дел, забот, гостей. Одним из них был в тот день директор тверского завода «Элтор» Юра Пархаев. Вот сидим мы с ним за столом, пьем чай. Юра расспрашивает меня о нашей монастырской жизни. И на