Бунтарка. Дженнифер Матье
которые втайне влюблены, но никогда ничего с этим не сделают. Девушки, которые тихо сидят в классе, получают достойные оценки и надеются, что их не попросят объяснять символизм в двенадцатой строке поэмы.
То есть милые девушки.
Мы сидим и обсуждаем занятия, перетираем сплетни. Кусая яблоко, я замечаю Люси Эрнандез за столом с другими одинокими волками, которые регулярно объединяют усилия, чтобы казаться не такими одинокими. Каждый ученик сидит за своим столом: спортсменов, богатеев или неудачников. Стол Люси самый печальный. Она ни с кем не разговаривает, просто тыкает пластиковой вилкой в очень грустную пасту.
Я думаю о том, чтобы пойти и пригласить ее сесть с нами, но потом вспоминаю, что Митчелл и его тупые друзья сидят прямо в центре столовой, веселятся и ищут возможность забросать еще одну из нас женоненавистническими шутками. А Люси Эрнандез будет главной целью, учитывая то, что случилось на уроке.
Поэтому я не приглашаю ее к нам.
Может быть, я и не такая милая.
Глава вторая
Наша старая полосатая кошка Джоан Джетт ждет меня у двери, когда я возвращаюсь из школы. Джоан Джетт любит встречать нас, словно она собака, а не кошка. Цель ее жизни – мяукать, выть и привлекать внимание всеми возможными способами. Мама говорит, ей очень подходит ее имя. Джоан Джетт была участницей девичьей музыкальной группы 1970-х годов The Runaways, пока не создала свою собственную группу. В детстве мы с Клодией снимали на видео, как кошка Джоан Джетт танцует под песни певицы Джоан Джетт.
Я глажу Джоан Джетт, а потом нахожу записку от мамы. Она могла бы просто мне написать эсэмэс, но она любит «осязать бумагу», как она это называет.
Буду на работе допоздна. Бабушка с дедушкой сказали, что ты можешь прийти к ним на ужин, если захочешь. Пожалуйста, аккуратно сложи белье на моей кровати и убери его. Люблю тебя xoxoxo мама.
Теперь я достаточно взрослая, чтобы оставаться одной, если у моей мамы поздние смены в неотложке, где она работает медсестрой. Когда я была маленькой, а у нее были поздние смены, бабуля забирала меня из школы, и мы все вместе ели замороженный ужин Stouffer’s[2], а потом пытались угадать правильные ответы в программе «Колесо Фортуны». Потом меня отправляли спать в комнату, которая раньше принадлежала маме. Бабуля перекрасила ее в нежные розовые и зеленые тона, не осталось и следа старых маминых постеров и наклеек, но я выглядывала из окна комнаты и представляла ее молодой, дикой, мечтающей однажды покинуть Ист Рокпорт и никогда больше не возвращаться. И хотя ей удалось выполнить план только наполовину, ее юные годы восхищали меня.
В такие дни я или засыпала дома, если мама успевала меня забрать, или просыпалась от того, что дедушка включал Today Show[3], или меня будили посреди ночи для десятисекундной прогулки домой. Я держала маму за руку, и от нее приятно пахло мятным антисептиком.
Теперь я хожу к бабушке с дедушкой только на ужин, хотя они все еще пытаются пригласить меня на ночевку, как в старые