Под игом чудовища. Андрей Арсланович Мансуров
никаких репрессий, если будут соблюдаться условия их негласного договора, не последует. И то, что Маргарет не может рожать, королеве тоже на руку.
А ещё её Величеству на руку то, что у сира Вателя самая красивая и, похоже ещё и самая умная и рассудительная фаворитка за всю историю Тарсии. И то, что все официальные послы и гости обзавидуются, облизываясь, вообще замечательно.
В какой-то степени это тоже поднимает престиж их страны.
То, что разбудил Бориса оглушительный отрывистый, и словно нервный, сигнал горна, сказало сразу о многом.
Во-первых, о том, что это – не учебная тревога.
Перед учебной тревогой всегда можно по каким-то намёкам догадаться о том, что ночью предстоит или марш-бросок в полной выкладке, или тренировочный бой с другим подразделением на деревянных мечах, или – стрельба из лука в темноте, рассеиваемой лишь неверными сполохами двух-трёх факелов, по хаотично движущимся мишеням. И традиционно-обязательный и изнуряющий марш-бросок состоится только после неё. И – только для тех, кто не выбил положенную норму очков. Те, кто выбил – пойдут на правах привилегированных стрелков в казармы. Досыпать.
Поэтому уж что-что, а стрелять Борис умел – куда там многим ветеранам. Собственно, он и сам понял, что многие новобранцы и его приписывают уже к этому почётному сословию. Оно и верно: он в лучниках уже. Почитай, девять лет… Капрал!
Так что то, что намёков на учебную не было, говорит об очередном набеге.
А «намёки» эти обычно выражаются в том, что сержант особо строгим тоном, и хмуря брови, велит перед ужином привести в порядок оружие. Или в том, что на ужин дают огромную порцию бекона или говядины. Или в том, что в башнях королевского дворца, а точнее – крепости – Клауда – до отбоя и много позже горит свет в зале для совещаний высшего военного руководства…
Да мало ли!
Но на памяти Бориса два раза состоялись и настоящие, не учебные, тревоги. Первая – когда им пришлось в марш-броске преодолеть пять миль, и рассыпавшись цепью по лесу Ривендолл, отстреливать и рубить в капусту огромных крыс – те упорно не желали отступать, пытаясь прорваться к густонаселённым провинциям ближе к центру Тарсии. Ну и хорошо. Потому что так их куда легче оказалось поубивать, чем если бы они попрятались по норам, а вылезли только на следующий день…
Во второй раз, полтора года назад, бегать никуда не пришлось.
Зато пришлось забраться на крышу казармы, и все сторожевые вышки лагеря, и потратить практически весь запас стрел, убивая всё прибывающих и прибывающих с севера огромных плотоядных летучих мышей, про укус которых им сообщили, что он – ядовит! Когда кончились стрелы, в ход пошли и мечи, и копья, на которые гнусно верещавшие твари так и кидались! Словно сами желали приблизить свою смерть!
Впрочем, может, твари и действительно не понимали, что нападать с когтями и зубами на подготовленных и отлично владеющих любым оружием профессионалов – просто самоубийство. Хотя позже, обсуждая