Под игом чудовища. Андрей Арсланович Мансуров
убраны наплавные мосты через глубокую, быструю и полноводную, реку Теннор, перебраться на другой берег без ну очень большого количества заранее подготовленных плавсредств – никак невозможно. Да и корабли адмирала не станут просто смотреть на такое! А полковник сказал, что у очередных тварей с собой только мечи и щиты. Значит, рано или поздно они как раз к линии траншей и редутов и выбегут.
Стволы вокруг наконец расступились, и они оказались на обширной равнине, в это время года покрытой подсохшей, высотой по колено, травой. Правый фланг укреплённых башенок разбросанных в, казалось бы, хаотичном порядке, редутов, на самом деле чётко укладывается в тактическую схему: расставленные на расстоянии ста шагов друг от друга, башни не перекрывали друг другу сектор обстрела, и в то же время могли подстраховать – если противнику удалось бы вклиниться в оборону глубже, чем на ту же сотню шагов.
А обычно этого не происходило – полоса из двух параллельных траншей трёхметровой глубины и ширины, с земляными стенами, укреплёнными фашинами из плетней на ближайшей к редутам стороне не позволила бы преодолеть эшелонированную линию обороны так просто, сходу. Особенно, если у противника не имеется лестниц или мостков.
А у противника не имеется.
– Внимание, взвод номер один! Ваши редуты один и два. Взвод два – ваши – третий и четвёртый! Третий!..
Пока лейтенант Фриланд чётким звонким голосом раздавал команды, Борис оглянулся вокруг.
Всё отлично. Сказывается огромная практика и долгие изнуряющие тренировки: что пехотинцы со своими копьями и двуручными мечами, что они, лучники, с мощными и тяжёлыми армейскими составными луками и коротенькими саблями для ближнего боя, уже чётко рассредоточились по своим позициям: даже сержанту Борде не нужно отдавать никаких дополнительных команд, хотя он не из тех, кто упустит случай показать своё рвение:
– Первое отделение! Редут номер один. Второе. Ваш – второй. Третье отделение – выстроиться в цепь за линией пехоты между первым и вторым!
Два первых отделения их взвода уже и сами полезли на лестницы трёхметровых, собранных из толстенных брёвен, редутов, которые внутри на три четверти высоты были засыпаны утрамбованной землёй – для вящего удобства, а также для того, чтоб поднимающиеся до пояса брустверы из брёвен давали хоть какое-то прикрытие, если б враг надумал стрелять по людям. Огромнейший частокол кончавшегося здесь двухмильного тына, прикрывающего вход в лес своими пятнадцатифутовыми, вкопанными на половину немаленькой длины, заострёнными стволами, оказался от Бориса всего в сорока шагах. И уж он-то знал, что на эту преграду можно положиться, поскольку пришёл в армию именно в тот год, когда строительство этого тына как раз заканчивалось. Но попотеть при установке последних трёхста футов успел.
Стволы – от курайской ели. То есть – просмолёны насквозь. (Поэтому когда ворочали их, казалось, что это не деревья, а мраморные колонны – тяжеленные до ужаса!) Зато не сгниют в земле ещё лет этак триста… А от того, чтоб кто-нибудь