Лицо удачи. Эллина Наумова
пройти это невеликое расстояние быстрым шагом.
Однако как всегда незнакомый путь показался долгим. Нажившаяся, по ее собственному выражению, в мегаполисе Катя все еще удивлялась. Сколько же сил и времени тратилось на то, чтобы глазеть по сторонам и читать таблички на домах. И какие они длинные, эти незнакомые дома.
Дверь ей открыла девушка лет двадцати восьми. Не только возраст, но и прикид у них был одинаковый – драные джинсы и свободные футболки с непрокрашенными швами. Белые сникерсы одной красовались в прихожей, у другой такие же были на ногах. Трифонова понимала, что это равенство кажущееся. Двадцать восемь плюс-минус, нет, все-таки плюс три, а то и пять лет. Рванина и варенка не запредельной стоимости, но на порядок дороже, чем у нее. Такие тряпки уже выгоднее покупать за границей, чем в Москве. Обуви это также касалось. Но, в общем, внешние признаки говорили о том, что девушки могут стать тем, кого Анна Юльевна называла компаньонками.
– О, привет, соседка! Добралась целой и невредимой? Заходи.
Трифонова невольно поежилась. Она узнала этот высокий, звонкий, громкий, но не резкий голос. Таким все десяти-, двенадцатилетние отличницы и активистки воспевали на торжественных линейках свою распрекрасную школу. А перед Катей стояла взрослая молодая женщина. «В каком же состоянии я была утром, если по телефону эти звуки показались нормальными?» – подумала Катя. Ей еще не раз предстояло услышать, как трубка каким-то чудом делала несвойственный возрасту тембр просто юным и задорным. Ни у кого не возникало опасений, что стоит собеседнице разволноваться, как он превратится в оглушительный визг. Более того, обладательница нестандартных связок выгодно его эксплуатировала, отвечая на звонки в редакции модного журнала. И еще со временем Кате стало ясно, что никакого урона чужим барабанным перепонкам этот вызывающе девчачий голос нанести не может. И сквозь смех, и сквозь слезы, и сквозь страх он звучал одинаково.
– Не разувайся, пока тапки не достанешь. Иди в кухню, она прямо перед тобой. Идеальная планировка, а? Вход во все помещения отсюда. Санузел совмещенный, вон дверь в уголке. Справа моя комната, слева твоя. Они по метражу почти одинаковые. Моя тринадцатиметровая, прямоугольная. Мебели лишней нет, этим меня к себе и расположила. А твоя – пятнадцать метров, квадратная, но мне в ней почему-то тесно, – вновь заговорила девушка. – Итак, ты Катя, медсестра?..
– Хирургическая, – уточнила Трифонова.
– Ого! То есть прямо стоишь над распоротым больным? И крови не боишься?
– Ну да.
– Уважаю, – воскликнула незнакомка. И решила наконец представиться: – Александрина. На имени настояла мама, папа хотел назвать Ольгой. Прикинь, я все детство слушала, как она фальшиво завывала: «А-а-александри-и-ина, теперь пришла зима»… Как только освоила комп, нашла этот душераздирающий старинный шедевр. Тягомотина еще та.
Катя опустила глаза. Она не смогла бы так приложить родную мать, хоть та тоже пела неважно. Искренне возразила:
– Брось, отличное