Когда правит страсть. Джоанна Линдсей
к Алане. Потом он доложил человеку, спрыгнувшему с лошади возле них:
– Двое взрослых мужчин и двое детей. В карете никого.
Еще несколько лошадей отступили назад, туда, откуда они появились. Небольшое пространство перед ними освободилось, но большую часть его занял человек, спешившийся перед Аланой. Он был высоким, крепкого телосложения и обладал военной выправкой. Она почти не различала его лица. Из-за снега, по-прежнему клубящегося вокруг них, смотреть приходилось как будто сквозь белую вуаль. Все, что Алана видела, это пряди светлых волос, облепленные снегом, и глаза, скрытые меховым козырьком. Он стащил перчатку с правой руки и оттянул шарф, открывая нижнюю часть лица. Стал виден прямой нос и плотно сжатые губы, скривившиеся еще более жестко, когда он устремил прищуренные глаза на Паппи.
– Если вы мятежники, вербующие детей, я пристрелю вас на месте.
У Аланы перехватило дыхание, но Паппи поспешил добродушно рассмеяться:
– Мы не мятежники.
– Тогда какого черта вы делаете здесь зимой, если вы не из лагеря, который, по слухам, расположился дальше по дороге? Лагерь мятежников. Слишком опасное место, чтобы находиться здесь по здравом размышлении.
– Мы пытаемся добраться до семьи нашей госпожи раньше, чем она туда попадет. Она с охранниками поехала по более длинной дороге, той, что ведет на северо-восток. У нее не хватило терпения дожидаться нас, когда у нас отвалилось колесо. Но с моей стороны это было ошибочное решение. Мне сказали, что этот путь короче, но не предупредили о его ужасном состоянии.
Солдат некоторое время молча смотрел на них, и его молчание не предвещало ничего хорошего, но наконец буркнул с недовольной миной:
– Здесь всегда полно снега в это время года. Как зовут вашу госпожу?
– Ее фамилия Нейман.
Ответ вызвал бурю негодования:
– Единственная женщина, оставшаяся в роду Нейманов, слишком стара, чтобы путешествовать. Ты лжешь!
О боже, Паппи угораздило выбрать имя, известное собеседнику! Как минимум пять винтовок были направлены в их сторону, но у Паппи не было иного выхода, кроме того, чтобы стоять на своем, и он проделал это с должным усердием:
– Нет, милорд, она не единственная. Наша госпожа – троюродная кузина, которая тридцать лет провела за границей. На моей памяти это всего лишь второй случай, когда она приехала в Лубинию, чтобы навестить свою дальнюю родню.
– Значит, вы всего лишь слуги? Даже дети? – пренебрежительно осведомился командир, но тут же резко выкрикнул приказ: – Поищите в экипаже оружие.
Неужели он по-прежнему думает, что Паппи лжет? Или просто выполняет свои обязанности? Солдаты оставались настороже и не опускали винтовки.
Алане хотелось проследить за солдатом, забравшимся на крышу кареты и переворачивающим содержимое ее сундуков ружейным стволом, но ее внимание отвлек Паппи, который объявил:
– Мои племянники не находятся