Кром желтый. Шутовской хоровод (сборник). Олдос Хаксли
им придется на велосипедах тащиться в город за шесть миль. Деревня, лишенная своей исконной жизни, своих традиционных удовольствий, превратилась в унылое место. Ханжи-магистраты навсегда задули маленький фитилек счастья, который тлел от начала времен.
И над могилой Туллии лампада
Пятнадцать теплилась веков…[47]
Эти строки невольно вспыли у него в голове; ему было тяжко думать о загубленном прошлом.
Глава 19
Длинная сигара Генри Уимбуша источала приятный аромат. На коленях у него лежала «История Крома», он медленно переворачивал страницы.
– Никак не могу решить, какой эпизод прочесть вам сегодня, – задумчиво сказал он. – Небезынтересны путешествия сэра Фердинандо. Ну и, конечно, его сын, сэр Джулиус. Это он страдал навязчивой идеей, будто его пот рождает мух, что и довело его в конечном счете до самоубийства. А еще есть сэр Сиприан. – Он стал быстрее перелистывать страницы. – Или сэр Генри. Или сэр Джордж… Нет, пожалуй, ни об одном из них я читать не склонен.
– Но что-нибудь вы должны нам прочесть, – вынув трубку изо рта, настоятельно потребовал мистер Скоуган.
– Думаю, стоит почитать вам о моем деде, – решил Генри Уимбуш, – и о событиях, которые привели к его женитьбе на старшей дочери последнего сэра Фердинандо.
– Отлично, – согласился мистер Скоуган. – Мы слушаем.
– Прежде чем начать, – предупредил хозяин, поднимая голову от книги и снимая пенсне, которое он незадолго перед тем водрузил на нос, – прежде чем начать, я должен сказать несколько предваряющих слов о сэре Фердинандо, последнем из Лапитов. После смерти добродетельного и несчастного сэра Геркулеса Фердинандо оказался владельцем немало приумноженного благодаря расчетливости и бережливости его отца семейного состояния, которое вознамерился истратить и к каковой задаче приступил со всей широтой и бесшабашной веселостью. К сорока годам он проел, а пуще того пропил и просадил на любовные забавы половину капитала и вскоре неизбежно спустил бы тем же образом остальное, если бы ему не посчастливилось влюбиться в дочь приходского священника настолько безумно, что он сделал ей предложение. Юная дама приняла его и менее чем через год стала безраздельной хозяйкой Крома и повелительницей своего мужа. В характере сэра Фердинандо произошла разительная перемена. Он стал вести размеренный и экономный образ жизни, даже проявлял благоразумие, редко выпивая теперь более полутора бутылок портвейна в один присест. Иссякавшее состояние Лапитов снова начало прибывать – и это несмотря на тяжелые времена (сэр Фердинандо женился в тысяча восемьсот девятом году, в разгар наполеоновских войн). Благополучная и достойная старость, осененная радостным созерцанием счастливого взросления своего потомства (к тому времени леди Лапит уже родила ему трех дочерей, и не существовало никаких препятствий к тому, чтобы она подарила ему много других детей, в том числе наследников),
Джон Донн, «Эклог, 1613», посвященный бракосочетанию графа Сомерсета и Фрэнсис Говард.