Колыбель качается над бездной. Сергей Георгиевич Михайлов
особенности. Где-то я такое уже видел…
– «Тигры»! – вдруг осенило меня. – Ленок, это же немецкие «Тигры»! Времён Второй мировой войны.
– Вот именно. Это фашистские танки.
– Ну и что? Не думаешь же ты…
– Давай всё-таки отойдём с дороги, – предложила она.
Мы спустились с бетонки в придорожный кювет. Угол зрения несколько изменился, и теперь я мог отчётливо видеть фашистские кресты на корпусах танков. Стальные коробки были уже совсем близко. И вот первый танк поравнялся с нами.
– Смотри! – крикнула Лена, пытаясь перекрыть лязг гусениц о бетонное покрытие дороги, и ткнула пальцем в первый танк.
Над башней головного танка маячила фигура танкиста, мерно покачиваясь в такт движениям могучей машины. На фоне голубого неба ясно обозначился контур… фашистского солдата! Нет, это был не танкист, это был пехотинец: на голове – характерная каска, сотни раз виденная мною в фильмах о той войне, на груди – не менее характерный «шмайсер». Типичный фашист во плоти.
– Что за хрень такая, – пробормотал я, на всякий случай отступая под прикрытие придорожного куста и увлекая за собой Лену.
Однако фашист никак не реагировал на наше присутствие. Прошёл следующий танк, также увенчанный фигурой гитлеровского солдата, за ним третий, потом четвёртый… Всего я насчитал двенадцать «Тигров», и из люка каждого из них торчал фашист. Их взгляды были устремлены только вперёд, никто не обращал на нас никакого внимания. Танки шли новенькие, только что с конвейера, в деле ни разу ещё не участвовали – это было видно даже мне, дилетанту в таких делах. Свежая краска характерными маскировочными разводами покрывала броню, белые кресты яркими бельмами мелькали перед глазами.
Вот и последний, двенадцатый танк. На броне сидел молодой гитлеровец, совсем ещё мальчишка. К каске его, не по размеру большой, была приторочена свежая еловая ветка, на которой болталась зелёная шишка. Поравнявшись с нами, солдат чуть повернул голову в нашу сторону и встретился со мной глазами. Глазами обычного подростка, которого зачем-то упаковали в эту идиотскую форму.
Едва наши взгляды пересеклись, как сознание моё заволокло какой-то полупрозрачной дымкой – словно я смотрел на мир сквозь марево испарений, которые источает влажная земля в жаркий летний полдень. «Картинка» завибрировала, поплыла, затуманилась…
– Что с тобой? – прорвался сквозь марево голос Лены.
Я тряхнул головой. Осмотрелся. Хвост танковой колонны пылил уже метрах в ста от нас.
– Не знаю, – отозвался я. – Наваждение какое-то. Словно накатило что-то. Как странно этот паренёк смотрел на меня!..
– Какой паренёк?
– Да тот, на последнем танке. У него ещё ветка еловая из каски торчит. С шишкой.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Витенька, не было никакой ветки. И паренька не было. Там был офицер, гитлеровский офицер, немолодой, уже в годах.
Я уставился на неё, ещё не до конца уверенный, шутит ли она или у меня действительно крыша поехала.