Воины Смерти. Елена Ворон
Их было четыре – четверо неугомонных озорников, которые сегодня или, в крайнем случае, завтра обретут хозяев. Именно сейчас, когда лорсятам только-только исполнилось по шесть с половиной месяцев, они в течение нескольких коротких дней могут с легкостью перейти от своего пастуха к чужим людям, и каждый будет предан новому хозяину, станет его воспитанником и другом.
Запоздаешь с передачей телят – рискуешь, что у них испортится характер, они станут слишком норовисты и капризны, и вышколить их для кавалерии или борозды будет куда как непросто. Другие пастухи, случалось, передавали телят в новые руки и в восемь месяцев, и в год, однако у Даниэля была своя точка зрения, подкрепленная опытом, и на его лорсов никогда не жаловались.
Каждый год по осени он расставался с лорсятами, испытывая разом и гордость, и грусть. Он, пастух, умеющий вступать в мысленный контакт с лорсами, растил и воспитывал малышей, оценивал их способность служить человеку: выйдет ли из лорсенка добрый бегун или боец, годен ли он для пахоты и иных хозяйственных работ – или же в нем чересчур сильна кровь давних предков, которые не так уж много времени бодрствовали и кормились, а по большей части спали.
В тот год из шести родившихся телят Даниэль сберег всего четверых: от укуса змеи погибли две ласковые телочки, его любимицы. Конечно, безопаснее было бы жить в Атабаске-На-Закате и пестовать лорсят под прикрытием толстых стен форта. Однако в людском муравейнике хорошего лорса не вырастишь, поэтому место для загона было выбрано вдали от поселка. Собственно говоря, загон мог бы находиться и поближе, скажем, милях в трех от Атабаска-На-Закате, однако пастух выбирал место, руководствуясь внутренним чутьем, – а оно требовало строить загон там, где его и построили. Именно здесь, чувствовал Даниэль, силы земли, воды и леса связаны между собой самым благоприятным образом; именно здесь лорсята станут развиваться всего лучше, и их умственные способности будут всего выше. Поэтому хижина его стояла в двадцати одной миле вниз по течению реки, и лишь раз в неделю, по субботам, Даниэль наведывался в Атабаск-На-Закате запастись едой и заглянуть к родным.
Вот и в этот торжественный день он явился в поселок совсем ненадолго.
Сат Аш неторопливо вышагивал по главной улице Атабаска – широкой песчаной дороге, вдоль которой тянулись добротные, сложенные из лучших сосновых бревен, дома. Дорога была мокрой после недавнего дождя, но ветер уже разнес тучи, и в лужах, присыпанных поздними осенними листьями, отражалось синее небо.
За Сат Ашем трусила четверка привязанных ремнями лорсят. Со стороны могло показаться, будто они всю жизнь прожили в Атабаске-На-Закате и совершенно привычны и к людям, и к собакам, и к повозкам, в которые были впряжены тягловые лорсы – особая безрогая порода, выведенная всего каких-то лет тридцать назад. Однако сидевший в седле Даниэль был предельно сосредоточен и ни на миг не выпускал лорсят из зоны мысленного контакта – ободрял их, успокаивал, утешал. Ведь бедные малыши впервые остались без матерей и попали в ужасное место, где скопилось