Сад Льва. Алексей Поликовский
внешнего, то внутренно я буду удовлетворен, так как для меня не будет и капли сомненья, что из двух зол вы мне указали меньшее. Советуйте мне, глубокочтимый Лев Николаевич!»
Как жить. Как зарабатывать на жизнь. Как кормить младенца. Как пережить измену. Как быть – снова и снова – с похотью? Как устроить жизнь так, чтобы всех прощать? Куда уйти от людей, от их жестокости? Что делать, если муж внушает отвращение? Где взять тридцать восемь рублей, чтобы отдать долги? Как детям отвечать отцу, решившему отдать их в монастырь? И опять, и снова – как быть, если все вокруг ложь, которая даже и не старается скрывать, что она ложь?
«Я осмеливаюсь вас побеспокоить моими наболевшими вопросами. Я монах, имя мое Гамалиил. Я прожил в Троицкой лавре около десяти лет, – и что же я видел в лавре за все это время? Я видел то, что трудно даже и сказать, а не то, что описать. За все время жизни в лавре только и видел насилие, плутню, обман, зверство и больше ничего. Уважаемый Лев Николаевич, я вас прошу объяснить мне: есть ли бог или нет его, или все это человеческая выдумка? Скажите мне: кто бог, один ли он или их много? А что меня заставило обратиться к вам, это „дела“ нашего первосвященства. Почему так наши кир-архимандриты лавры, как-то: Товия, Досифей, Аполлос бесчинствуют в церкви, делают разные непристойности и говорят: так богу угодно. Весь наш русский народ несет последнюю копейку в монастырь, и на эти принесенные деньги наши кир-архимандриты строят дачи и на эти дачи ездят на резинах, наберут всевозможных вин и закусок с монастыря и там кутят до положения риз, конечно, и не без красивых молоденьких „племянниц“, потому без „племянниц“ дело не обойдется. И пьяные возвращаются в монастырь и говорят: ну что же, так уж богу угодно. Все лаврское первосвященство занимается хищничеством, поразворовали весь лес, посняли колокола, даже стали поговаривать, будто бы до иконостаса хотят добраться, да, наверно, доберутся или уже добрались. И что же, все монахи говорят: так богу угодно, потому что, говорят, это власть ворует, а власть сам бог ставит. Уважаемый Лев Николаевич, правильно ли это?»
Лев Николаевич сидит за письменным столом, на стуле с низкой полукруглой спинкой и подпиленными ножками; он во фланелевой блузе, подпоясанной ремешком; на круглом столике за его спиной в вазе стоят ландыши и сильно пахнут. Перед ним лист бумаги. В день он писал пять, десять, пятнадцать писем. Что он ответит?
11
Всегда люди писали Толстому, но крестьянину Тимофею Бондареву Толстой написал сам, потрясенный и убежденный его рукописью «Торжество земледельца или трудолюбие и тунеядство». Толстой, много и запойно читавший с детства, подростком читавший Вольтера, молодым человеком наслаждавшийся Руссо, в средние свои годы читавший философов Эмерсона, Шопенгауэра и Локка, знавший все современные ему книги русской литературы, а это были книги Гоголя, Тургенева, Достоевского, Чехова – самыми значительными писателями своей жизни называл