Опусы грамматики. Das Buch. Антон Вячеславович Фукалов
он, конечно же, адаптирует материализм под философию и метафизику. Он великий адаптант.
Есть ряд философов, которые мыслят о науке и религии, но не являются священниками или диаконами. Но кто такой философ-священник? Подобно служившему за границей отцу Сергию Булгакову?
Это человек, который вмещает в себя много миров. Как минимум два. Философии и религии. А иногда ещё и науки. И это только заслуживает уважения.
Таким образом, Тейяр де Шарден показал себя как величайшего новатора и синкретика в истории Западной Философии.
Павел Римский
Об этом человеке упоминают как об апостоле Павле. У него есть прекрасные работы: «соборные послания». Но странным является то, что он не входит в изложение историй философии, которые пишутся по всему миру.
Павел Римский – именно так я буду его называть, потому что он был гражданином Римской Империи и по законам Империи был казнён отрубанием головы.
Этот человек погиб за христианскую проповедь. Он является камнем преткновения как для христиан, так и для не христиан (постхристиан). С одной стороны он пишет, что верующий во Христа и исповедующий его Господом спасается и не нужен «закон», что победила благодать. С другой стороны, так радостно подхватившие эту мысль протестанты, находят не согласованность с его посланиями, потому что он выступает против мужеложества (то есть, любых типов гомосексуальных отношений).
Павел также страдал эпилепсией, с ним происходили приступы. Человек, который всё время боролся. Он был умён. Не все его слова понятны даже сейчас. Павел гений. Многого из того, что он делал мы не знаем, потому что он скрывал свои таланты.
Но обратимся к философским воззрениям апостола Павла. С его точки зрения подход к пониманию христианства может быть широким, свободным, разным, но обязательное условие – почувствовать ту сцепку, ту специфику твоих отношений с Богом, которая налаживается в период духовной жизни. Но по Павлу есть незыблемые истины, которые нарушать никак нельзя – это Десятисловие, заповеди Нового Завета, вера, предписания, традиция, обычаи, предание.
Для меня всегда самым интересным в этом философе было то, что при анализе его работ понимаешь, что он больше, чем то, о чём он пишет. Что есть что-то ещё. И как я сказал, судя по всему, есть нечто большее, что Павел сокрыл.
В Риме он был эталоном грамотности, ума. Он был преследователем христиан, даже карателем. Это был такой своего рода убеждённый матёрый атеист того времени первых веков нашей эры.
В чём-то подобным ему был Лев Троцкий. Только Павел был своеобразным для христианства. Так что апостол Пётр пишет, что есть нечто неудобовразумительное в трудах брата Павла. А Троцкий был таким для большевиков. Вроде бы свой и вроде бы очень другой. Конечно, Троцкий это не Павел, я их сравниваю лишь в эстетическом плане.
Потому Павел как бы христианин и с другой стороны какой-то не наш, не свой, другой. Но и не настолько не свой, чтобы изгоняться или