Колонка злой музыковедьмы. Ольга Евгеньевна Сквирская
в качестве музыкального критика меня отправили на концерт одного московского хора.
Знаменитый некогда хор на данный момент состоял из нарумяненных старушек и лысых либо седых дедушек. Профессионализм, конечно, не пропьешь, и бэушные хоровики уверенно вели свои партии, разве что тремоляции было больше, чем прилично.
Но вот выступил на авансцену престарелый тенор и вроде бы славно грянул свое трагическое соло на латыни, как вдруг – то ли от волнения, то ли от старости, – скандально сорвался на верхнем «до» …
Залу показалось, что красный, как рак, солист сейчас скончается от стыда прямо на сцене, так и не отпев самого себя. Общий ужас безмолвно повис в воздухе на генеральной паузе. И тут…
И тут мой желудок вдруг издал звук… да еще fortissimo, да еще какой! Это было то самое не взятое верхнее «до»!!!
Зрители в диаметре вокруг меня – добрых ползала! – зарыдали от хохота, кто-то беззвучно зааплодировал, а мой муж, пожав мне руку, прошептал:
– Не знал, что ты так умеешь. Прямо горжусь!
Зато я не знала, куда деваться, и краснотой лица успешно соперничала с оскандалившимся солистом.
Но в своем обзоре я, естественно, об этом эпизоде умолчала.
Гримасы «популярности»
В газету я пошла работать по расчету, хотя вышло – по любви.
Просто это было одно из немногих мест, где мог что-то заработать человек, в разгар перестройки выпущенный консерваторией на улицу с такой беспонтовой профессией, как музыковед. Ну, в консерватории, понятное дело, давно надо что-то поправить, а вот как теперь сникать хлеб насущный?
К счастью, газета под названием «Семь дней в Новосибирске», согласна платить за статьи о музыке. И даже за еженедельную колонку с обзором музыкальных событий и с моей аватаркой в углу. И даже за целую полосу.
Но с одним условием: писать о классической музыке надо кратко, весело, с юмором, – в общем достойно размещения в «желтой прессе».
…Помню свое первое появление в редакции. Редактор газеты по имени Валентина, недоверчиво глянув на меня поверх очков, велела написать анонс концерта, на котором будет выступать новый брасс-квинтет. Мне выделили место за свободным письменным столом, дали ручки и бумагу.
«Когда собираются вместе более трех музыкантов с медными духовыми инструментами, это не всегда кто-то умер. Иногда родился. Например, новый брасс-квинтет…»
В общем, Валентина поняла, что со мной дело может выгореть.
Да, вот еще что, говорит: пусть не все знают, например, кто такой Шнитке, но пиши так, чтобы человек, который не слышал музыки Шнитке, не был на этом концерте – и вообще никогда не ходит на концерты, – и тот не прошел бы мимо твоей статьи. Во как!
Первое, что я подумала, – сие невозможно.
Но мало-помалу я научилась описывать музыкальное событие одной язвительной фразой, дерзить по поводу консерваторских «авторитетов», интриговать на пустом месте, подавая рядовое событие как сенсацию.
Не поверите, но мне даже понравилось.
Вот тут-то пошли звонки, письма. С просьбой «унять ее». В редакции коллеги меня успокаивали:
– Это