Дружественный огонь. Авраам Иегошуа
жизни и занятий Хиларио – много, много больше, чем знал о своих сыновьях, когда те были детьми. И удивляться тут было нечему – английский язык отца был более чем минимален, так что общаться с обслуживающими его помощниками приходилось с помощью их старшего сына, а в процессе общения волей-неволей он познавал внутренний мир своего маленького переводчика.
– Ну, славно, – по-английски сказал Яари. – Но из меня – просто дух вон, так я устал. Так что первым делом давайте покончим со свечами…
Старший Яари дал знак Франциско, чтобы тот выключил свет, и мерцающее пламя осветило мальчика. После чего уже Хиларио зажег шамаш[9], свечу, которую он сжимал в руке, а от нее – остальные две свечи, что-то при этом нашептывая, без единой ошибки – это были два традиционных благословения, произносившиеся в то время, когда от «дружественного огня» вспыхивали огоньки в его маленькой глиняной ханукии. Закончив эту часть дела, он протянул другой шамаш Яари. Но тот жестом велел ему продолжать церемонию, и ребенок, раскрасневшийся от удовольствия, стоя на цыпочках, повторил благословения, пока нетвердой детской рукой зажигал свечи в подсвечнике старого джентльмена. После чего повернулся к матери, сидевшей в углу с малышкой на руках, и получил от нее разрешение исполнить ханукальную песнь. К облегчению Яари, это была не «Маоз Цур[10]», которую он ненавидел, но древний ханукальный напев, мелодия которого звучала для уха много приятней, а поскольку ни Франциско, ни Кинзи не знали слов и были не слишком тверды в мелодии, у Яари не оставалось иного выхода, как поддержать мальчика, дополняя его исполнение собственными вариациями.
После того, как церемония закончилась, отец осведомился, благополучно ли Даниэла добралась до дома Ирмиягу. Двумя днями ранее она заходила к старику попрощаться и подробно рассказала ему о цели своего путешествия, а поскольку при этом он проявил к предприятию неподдельный интерес, непрерывно кивая во время рассказа (но вовсе не по причине болезни, а, скорее всего, понимая и соглашаясь с ее доводами), он принял близко к сердцу все ее горести, тревоги и опасения, и теперь беспокоился за судьбу любимой невестки, путешествующей в одиночку по неведомой Восточной Африке.
Яари посмотрел на часы. Между Израилем и Восточной Африкой не существует разницы в часовом поясе, при нормальном течении событий самолет преодолел уже большую часть пути и должен был приземлиться менее, чем через час.
– Но Ирмиягу, он уже больше не посол там… – подал голос отец.
– Он никогда и не был послом, он был всего лишь советником по торговле в крошечной экономической миссии, которую ликвидировали сразу же после смерти Шулы.
В мягком мерцающем свете шести свечей Яари увидел, как на глаза старика набежали слезы; потом они залили его лицо, щеки, дрожь во всем его теле стала сильнее, а руки просто вышли из-под контроля. Он отвел взгляд от сына и устремил его в угол комнаты. Яари повернул голову и увидел, что жена Франциско воспользовалась моментом, чтобы покормить
Шамаш (
Маоз Цур (