Бедные, бедные взрослые дети. Галина Гонкур
То, что я делаю – это для тебя и твоего блага. И если прекратишь причитать и подумаешь немного, ты это поймешь. Всё, разговор окончен! Хватит киснуть, строим новую жизнь!
Как ни считала Наташа себя правой, а разговор тот выбил ее из колеи. Она и сейчас снова нервничает, когда вспоминает его. Наращивать надо уверенность в себе и умение доходчиво излагать свою точку зрения – видимо, тут кроется ответ. Столько тренингов по жестким переговорам пройдено, кажется, на работе это у нее уже вполне отлично получается. А дома какие-то нюни. Может, от того, что она давно живет одна и у нее нет опыта таких разговоров в приватном пространстве? Николай Михайлович, помнится, говорил, что если ты веришь в то, что говоришь, то произносить это легко. Вот не сказала бы. Может, потому что она все-таки баба, а не мужик? Нет у нее в окружении близких мужиков, которых можно было бы об этом порасспрашивать. Если только Руслан, хотя какой он близкий…
Да, честно говоря, и вообще с близким окружением у нее, как бы точнее сказать, не густо. Некогда дружить. Или работа и все подчинено карьере – или вот эта вся частная жизнь, с посиделками и походами в гости, дружескими вечеринками. Выбор был сделан давно, так что уж теперь…
Надо будет Николая Михайловича потерзать вопросами, в сентябре, когда, как обычно, выпускниками встретятся. Он ей как отец. Ну, по крайней мере, ей так кажется. Потому, что тот, кто был отцом по документам, – он был какой-то не очень отец. Сколько ни копалась в памяти Наташа, мало что хорошего могла про него вспомнить. Так, какие то отрывочные вещи. Как однажды на новый год нарядился дедморозом и поздравлял Наташу с Михаем, и всю детвору в подъезде. Как на рыбалку на Днестр с ним ходили, правда, только один раз, зато всей семьей. Мама и Наташа варили уху из наловленной мужчинами рыбы, а потом всеми пекли вкуснейшую картошку в остывающих углях. Вот, пожалуй, и все. Остальное – пьяные скандалы, грязная ругань и пустые, выцветшего синего цвета, глаза, то и дело наливающиеся раздражением. Приходы, уходы, прокуренная им и его такими же пьяными друзьями кухня, и закономерное исчезновение незадолго до ее отъезда в Москву.
Мать при каждой встрече про внуков говорит, пора, дескать, ей уже своих нянчить, а не с чужими возиться. Откуда ж она их возьмет? У нее не то что детей в планах нет, но даже и мужика не имеется. Не то чтобы Наташа была мужененавистницей. Отнюдь, ей очень нравятся мужчины. Просто почему то так всегда получается, что тем, кто нравится ей, не нравится она. Ну, или они ее просто не замечают. Всегда есть рядом кто-то, у кого больше грудь, красивее глаза и остроумнее речь. Вот хоть взять Олю. Олям таким и достаются лучшие мужики. А таким, как Наташа, у которых самое главное достоинство это железная жопа, способность упорно идти к цели, а, упав, – ползти к ней, цепляясь зубами и не теряя терпения, в крайнем случае – лежать в сторону цели, достается всякий неликвид. Ну, или вообще никто не достается. Наташа нос не вешает, у нее приоритет сейчас карьера, а потом, глядишь, и остальное подтянется. И дети будут, и свадьба – обязательно будет, веселая и пышная, без свадьбы только мухи женятся. Но это все потом.
Кстати,