Бедные, бедные взрослые дети. Галина Гонкур
был на том эвенте среди приглашенных гостей. Когда-то профессиональный спортсмен, теперь он представлялся новым знакомым актером и шоу-меном. В переводе на русский – пару раз снялся в эпизодах в сериале, плюс приемы, открытия выставок, там попал в объектив в правильном окружении, здесь в отчете светской хроники засветился. Несмотря на то, что с самого начала у него не было правильных знакомств в этой среде, сказывалась долгая жизнь вне Москвы, он как-то быстро и удачно попал в правильную обойму.
Яркий брюнет с голубыми глазами, с мощной красивой фигурой, которую он умело подчеркивал одеждой, отличная белозубая улыбка, уверенные в себе манеры – ни одна женщина, не заметив, не прошла бы. Не прошла и Наташа…
Ах, это лето, которое стало в Наташиной жизни переломным, разделившим ее жизнь на до и после – на детство, когда ты ребенок под родительским зонтиком, пусть крохотным и прохудившимся, но все таки ты младший в семье, и совсем уже не детство, потому что хоть ты по возрасту и ребенок еще, но отвечаешь за себя сам, и решения принимаешь тоже сам. И выживаешь тоже сам. И никому-то ты не нужен.
Весь май и весь июнь мать пыталась дозвониться Карине, сестре мужа. Дозвониться, чтобы попросить принять у себя своих детей, Карининых племянников, Наташу и Михая. Жить им тогда стало совсем тяжело. Куда делся муж и жив ли он, нет ли, Аурика не знала, рассчитывать приходилось только на себя. Из ларька Азиз ее выгнал – помоложе нашел, постройнее, так что секс на остро впивающихся в голое тело занозами фруктовых ящиках ее не спас. Она перебивалась, подрабатывая на огородах в частном секторе, в семьях, где соток было больше, чем возможностей их обработать. Там клубнику соберешь, тут – огурцы прополешь, виноград от вредителей обработаешь. Расплачивались хозяева зачастую натурой: то курицу дадут, то ящик огурцов или персиков – часть на еду, остальное можно продать на рынке. Одной бы ей хватало, но тут же еще два подростка в доме…
Надо было что-то срочно придумывать. Но для воплощения придумок тоже ресурсы нужны, каковых у Аурики не было. Карина и ее подмосковное жилье были шансом спасти детей от наступившей злой реальности, дать им шанс не только выжить, но и как-то состояться в жизни. Тем более, Михаю было 16, парень он был активный, спортивный, затянуло бы его всенепременно на одну из сторон вооруженного конфликта. А там уже риск не голодным спать лечь, а погибнуть в перестрелке, или самому убивать, что для мирной и робковатой Аурики было примерно одно и то же. Да и за дочь душа болела. Вон, у соседей дочка пошла с утра в школу, а назад не вернулась, два месяца уже прошло, и где она, что с ней – никто не знает.
На письмо Аурики, отправленное ей еще в начале весны, Карина не ответила. Следом Аурика отправила ей из Кишинева еще пару телеграмм, вызывала на переговоры. Но зря она стояла на почте, в ожидании вызова в кабинку: на переговоры Карина тоже не пришла. Надо было или отправлять детей в Подмосковье наудачу, просто по адресу, либо искать какие-то другие возможности. В этом месте круг опять замыкался