Игра в полнолуние. Светлана Гимт
я понял, что заниматься липосакцией и разглаживать морщины несколько не моё. Думаю, что возвращать людям зрение гораздо важнее, чем красоту. Хотя и без красоты жить непросто.
– Х-м… И чтобы подчеркнуть эту точку зрения, вы отрастили волосы и обзавелись серьгой? – язвительно улыбнулся главврач. – А я-то уж испугался, что вы так самовыражаетесь.
Костя вспыхнул:
– Какое отношение к делу имеет моя внешность?
– Никакого, – пожал плечами Торопов. – Но всё-таки я не понимаю, почему вы явились ко мне.
– Потому что с детства мечтал об офтальмологии. А вы в этой сфере – лучший. Я читал ваши статьи, слышал много хорошего от Баумгартнера. Не только о вас, но и о вашей клинике. Он говорил, что оперирует здесь.
– Да, приезжает пару раз в год… Послушайте, но зарплата интерна – почти что повод для революции! – воскликнул Торопов и забарабанил по столу кончиками пальцев. – И штат офтальмологии укомплектован… Знаете, что? Идите всё-таки в хирургию, там есть ставка. А ко мне можете приходить в свободные часы и ассистировать на операциях, пока мой зам в отпуске. Я посмотрю на вас, вы попытаетесь соответствовать моему уровню. Потом решим, что дальше. Как вам?
– Подходит.
Торопов недовольно повёл бровью.
– Уважаю немногословие, хотя могли бы и поблагодарить. Я редко беру людей с улицы.
– Не думаю, что к вам каждый день приходят краснодипломники с рекомендациями от ведущих зарубежных клиницистов, – холодно улыбнулся Радонев. – Но спасибо.
Главврач сдвинул очки на кончик носа, смерил гостя взглядом – так матёрый волк смотрит на неразумного щенка. Но Костя не отвел глаз, отлично понимая, что сумел заинтересовать. И Торопов снова надвинул очки на глаза. Склонился над столом, листая настольный календарь, забормотал:
– Так, у нас сегодня четверг, завтра меня не будет… Ммм… Ну, вот что. Идите в отдел кадров, только прямо сейчас. Я их предупрежу. Пишите заявление с понедельника. Оперативка в восемь утра. И учтите: у нас не принято опаздывать.
Благодарно кивнув, Радонев поднялся. Сунул в сумку папку с документами. И, дожидаясь, пока главврач поговорит по телефону с кадровиками, ещё раз обвел взглядом кабинет. Стена за спиной главврача была увешана полками, на которых стояли наградные статуэтки. Свободное пространство заполняли сертификаты и благодарственные письма, видимо, должные подчеркивать величие сидевшей под ними персоны. На соседней стене была коллекция фотографий: персона и мэр, персона и министр, персона с персонами… Одна из фотографий привлекла особое внимание, и он шагнул ближе.
– Это ведь Майя Серебрянская? Слепая скрипачка, – полувопросительно сказал он, когда главврач повесил трубку. – Вы её смотрели?
Торопов крякнул, будто хотел отчитать гостя за излишнее любопытство. Но всё же ответил:
– Не только смотрел – оперировал.
– И что, операция не помогла?
Главврач еле заметно вздохнул, и сказал с искренним сожалением:
– К