Меня зовут Гоша: история сироты. Диана Машкова
ночам. И вот тогда мы потихоньку начали над этой крысой издеваться, типа, мстить ей за наши обиды. Всякие там карандаши, палки в клетку совали, тыкали ее всем подряд. Она бегала по клетке, пытаясь увернуться от наших тычков, и орала мерзко: «Эээ, ээээ». Потом мы додумались трясти клетку, когда никто не видел. Брали и встряхивали так, что крыса внутри летала из стороны в сторону. В итоге мы с ней что-то такое сделали, что она перестала шевелиться. Лежала на дне клетки и даже усами не дергала. Попытались разбудить, дотрагивались до нее карандашами. Уже не сильно, чуть-чуть. Но бесполезно. Крыса умерла. И как же мама Оля тогда взбесилась! Как она на нас матом орала!
– Вы, блять, мудаки, что вы сделали?!
Мы только пятились от нее и прятались друг за друга.
– Дебилы! Аутисты! Отказники!
Мы стояли притихшие и думали, что нам всем теперь тоже конец. Хотя смысла ее ругательств не понимали.
Нам было тогда по три-четыре года. И это было первое животное, смерть которого я увидел. Потом мама Оля эту свою дохлую крысу куда-то унесла. Похоронила или просто выкинула, я не знаю. Нам было пофиг. Нам было важно, что мы смогли отомстить ей хоть через кого-то. Жалко, конечно, животное. Но что поделать? Крысу было уже не вернуть. Зато мы немного выдохнули. И после этого жуткая питалка в моей жизни больше не появлялась. Во всяком случае, я этого не помню. Хотя, может, просто в другую группу работать перешла.
Глава 4
За воротами
А один раз я и сам чуть не ушел в семью. Мне тогда было четыре года. Не знаю, откуда взялась эта тетя Ира, но в один день воспитательница пришла в группу вместе с какой-то женщиной и представила ее: «Гриша, это твоя тетя, ее зовут тетя Ира. Познакомьтесь». И эта женщина, такая, стоит: «Ты что, Гришенька, меня не помнишь?» Хотя непонятно, откуда я мог ее помнить, если все время в детдоме жил. Но это распространенный приемчик у взрослых. Так же и педофилы делали, и всякие мошенники – представлялись родственниками, – но об этом я потом расскажу. Конечно, мы с ней раньше не виделись. Или она меня спутала с кем-то. Я ей сказал: «Нет, не помню», а она ответила: «Ну ладно, вспомнишь». Эта тетя Ира была такая сухая, с морщинами, ей было около пятидесяти на вид. Сначала мы с ней просто в группе разговаривали, знакомились. Она несколько раз ко мне в детский дом приходила, приносила гостинцы. Иногда даже игрушки дарила. Я всегда со своими друзьями делился – у нас с детства так было, что мы одна семья. А потом эта тетя Ира стала брать меня к себе в гости на выходные. Просто спросила однажды: «Ты не против домой ко мне пойти?», и я очень обрадовался, сказал: «Да, да, давай!» Это был первый раз в моей жизни, когда я попал в квартиру. Не знаю почему, но я очень хотел выйти за ворота детского дома, посмотреть, что за жизнь снаружи. Мы иногда куда-то ездили с батором, и мне нравилась смена обстановки. Вот и поход к тете Ире я поначалу воспринял как экскурсию, которой очень обрадовался.
Я, кстати, тогда удивился, что у нее дома много новых игрушек. И были еще какие-то фотографии семейные, я их не очень запомнил. Вроде мужчина и ребенок, наверное, бывший муж и сын, что ли. Но