Жажда. Виктор Глебов
домов, в том числе и довольно больших, так и старых, маленьких, покосившихся лачуг с поредевшим плетнем и снятыми воротами.
На улице попадались люди – все больше старухи, дети и женщины неопределенного возраста. Меж ними встретились нам и несколько мужичков, худых, с нечесаными волосами и клочковатыми бородами. Они щурились, глядели на нас, пока мы проезжали мимо.
Судя по всему, Кленовая роща переживала тот же экономический упадок, что и прочие деревни, расположенные на огромной территории от Балтики до Урала. Нищета, голод, разорение и, как следствие, высокая смертность уже вызвали брожение среди простых людей. Особенно напряженная обстановка сложилась в Курской, Воронежской, Орловской, Рязанской и Саратовской губерниях. Из-за земельных переделов множество крестьян теряли там свои участки. Доходило до того, что отчаявшиеся мужики и бабы ложились под сохи новых хозяев наделов, не давали им пахать, и поля оставались невозделанными. Жара, это страшное проклятие Господне, довершала дело.
Близ столицы бунтарские настроения были не особенно заметны, сказывалось расположение здесь воинских частей, прежде всего гвардейских. Однако речи странников и юродивых, появлявшихся то тут, то там и предсказывавших скорый конец света, падали на благодатную почву, находили самый живой отклик среди бедняков.
Я думал об этом, проезжая по улицам Кленовой рощи и наблюдая картины запустения, особенно очевидные на фоне следов деятельности местной власти по благоустройству деревни.
«Дионис» оказался двухэтажным зданием, выкрашенным в зеленый цвет. Сделано это было давно, судя по тому, что краска сохранилась лишь местами и повсюду виднелись голые серые доски. Двускатная крыша имела коньки, вырезанные в форме лошадиных голов. На них сидели вороны. Черепица изрядно прохудилась и потрескалась, на земле валялись коричневые обломки. Должно быть, их сбрасывали птицы, шастающие по крыше. По обеим сторонам крыльца возвышались гладко обструганные столбы, поддерживавшие небольшой покатый карниз, украшенный резным бордюром.
Несколько собак различных расцветок мирно лежали под окнами, прикрыв глаза и вяло отгоняя хвостами мух и слепней. Они прятались от солнца в тени, отбрасываемой зданием, и по старой привычке поджидали, не выбросит ли кто-нибудь объедки.
Внутри «Диониса» было не намного прохладнее, чем снаружи, но по крайней мере солнце не слепило глаза.
– Дайте нам два номера, – сказал Мериме, подходя к стойке, за которой примостился маленький круглый человечек в больших очках, закрывавших почти половину его лица.
Одет он был в черный сюртук и малиновую жилетку, заметно лоснившуюся на животе – должно быть, от частого прикладывания к конторке. На толстом коротком указательном пальце поблескивал скромный золотой перстень.
– Господа из полиции? – осведомился управляющий, а может, и хозяин гостиницы, глянув на Мериме поверх очков.
– Почему вы спрашиваете? – поинтересовался я.
На сыщика доктор нисколько не походил.
Человечек расплылся в довольной улыбке.
– Стало