Недоступная и желанная. Лоретта Чейз
это улыбнуться, похлопать ресницами и придвинуть груди поближе к его глазам. И Креншоу – ваш.
Лидия очень долго, как ему показалось, не мигая смотрела ему в лицо, затем извлекла из кармана пышной черной юбки блокнот и огрызок карандаша.
– Необходимо записать это, – сказала Лидия. – Нельзя допустить, чтобы хоть слово столь ценного и мудрого совета было забыто. – Она с церемонной тщательностью открыла пухлый блокнот, облизнула кончик карандаша, затем наклонила голову и что-то записала.
– Улыбнуться, – зачитала Лидия, – похлопать ресницами… Что еще? Надо показать какую-то вещь?
– Тогда уж не вещь, а вещи, – поправил Вир, наклоняясь, чтобы увидеть написанное, – во множественном числе. Твои груди, я имею в виду. Тебе надо было сунуть их под самый его нос.
В данный момент они были перед его носом и всего в нескольких дюймах от нетерпеливых пальцев.
Лидия с забавной готовностью записала и этот совет, сосредоточенно сузив глаза и прикусив чуть высунувшийся кончик языка.
– И будет более эффектно, если ты наденешь платье с более открытым лифом, а то мужчина может начать задавать себе вопрос, не подложила ли ты туда что-нибудь для придания формы.
Самого его сейчас интересовали другие вопросы. Понимает ли она хоть немного, какое дикое искушение вызывает в нем возможность столь долго смотреть на укрытые под курткой мужского покроя прелести? Догадываются ли женщины, как сильно из-за такой одежды мужчинам хочется увидеть в натуре женские формы, которые они под ней так жестоко скрывают? Наконец, какая ведьма изобрела исходящий от нее аромат, эту кружащую голову дьявольскую смесь запахов тумана, лилий и чего-то еще, чему он не мог придумать названия.
Голова Вира склонилась ниже.
Лидия посмотрела на него, скривив губы в чуть заметной улыбке.
– А теперь послушайте, что я вам скажу, – обратилась она к собеседнику. – Почему бы вам самому не взять карандаш и не занести в блокнот все ваши фантазии? У меня бы тогда появилось нечто вроде девичьего альбома с записью на память о нашей чудесной встрече. Или вы так и будете горячо дышать мне в шею?
Вир нарочито медленно, так, чтобы не выдать своего огорчения, распрямился.
– Вы недостаточно сведущи в анатомии, – сказал он. – Я дышал вам не в шею, а в ухо. Если вы хотите ощущать мое дыхание на вашей шее, вам не следует носить столь высокие воротники.
– Больше всего мне хотелось бы, чтобы вы дышали где-нибудь на Мадагаскаре, – мгновенно парировала Лидия. – Кстати, я наконец поняла, почему вы набросились на меня на Сент-Джеймс-стрит. Я могла там побить вашего приятеля, а вы не хотите, чтобы я била кого-нибудь, кроме вас.
Его и так бившееся в два раза быстрее обычного сердце заколотилось еще сильнее. Но Вир сумел скрыть это и изобразить взгляд, полный сожаления.
– Бедняжка, – произнес он. – От всех этих переживаний у вас воспалился мозг.
В этот момент экипаж остановился, что принесло ему заметное