Недоступная и желанная. Лоретта Чейз
девушка наконец ожила. Чего она не могла сказать о себе. Ей решительно изменило ставшее привычным умение абстрагироваться от неприятностей и смотреть на них как бы со стороны.
Чтобы хоть как-то отвлечься от беспокойства и неприятной тяжести в груди, Лидия подошла к туалетному столику, села и принялась вынимать шпильки, удерживающие ее волосы.
Тамсин несколько минут молча наблюдала за этим занятием, затем сказала:
– Мужчины – такие странные существа. И я начинаю думать, что герцог Эйнсвуд один из самых странных среди них. Я просто не могу понять, какой он.
– Герцог из тех людей, которые не переносят мир и спокойствие, – сказала Лидия. – Если нет переполоха, он сам устраивает его. Эйнсвуд постоянно попадает в истории, иногда дерется даже со своими старыми друзьями. Раньше я думала, что люди преувеличивают его тягу к созданию проблем. Но теперь убедилась в этом лично. Герцог Эйнсвуд буквально не в состоянии успокоиться и отстать. Он не мог, например, просто посадить меня в карету и отправить восвояси. Ему надо было еще доставать меня всю дорогу. Теперь я не удивляюсь тому, что Дейн поколотил его. Эйнсвуд и святого доведет до кипения.
– Никогда не слыхала, что лорд Дейн святой, – усмехнулась Тамсин. – Судя по тому, что я знаю, они с герцогом – два сапога пара.
– Возможно. Но Эйнсвуду явно не следовало затевать драку в брачную ночь друга. – Лидия сердито посмотрела на свое отражение в маленьком зеркале. – Этот скот должен был подумать хотя бы о чувствах леди Дейн.
Лидия и сама не знала, почему ее до сих пор так раздражают воспоминания о той потасовке в «Амсбери». С Дейном ее ничто не связывало. Правда, он приходился ей дальним родственником – семья ее матери принадлежала к одной из младших ветвей рода Баллистеров, к которому относился и Дейн. Однако, после того как мать вышла замуж за Джона Гренвилла, Баллистеры отказались признавать ее. В результате, насколько Лидии было известно, никто из ныне здравствующих родственников не знал о том, что она имеет отношение к этому роду, и раскрывать эту тайну она не собиралась. Однако победить голос крови она была не в силах – не могла заставить себя не беспокоиться о Дейне, хотя, как правильно заметила Тамсин, его поведение было под стать манерам Эйнсвуда.
В день свадьбы Дейна Лидия стояла у собора Святого Георга на Ганновер-стрит. Как и другие репортеры, она ловила сенсацию. Однако когда Дейн под руку с новобрачной вышел из церкви, его черные глаза светились отнюдь не сатанинским огнем, а его леди с такой любовью смотрела в его смуглое грубое лицо… В общем, Лидия не помнила, как это у нее получилось, но она растолкала толпу журналистов и, не обращая внимания на ругань зевак, протиснулась вперед, поближе к новобрачным.
Как абсурдно это ни звучит, но с тех пор Лидия ощущала какую-то болезненную привязанность к нему и совсем нелепое желание защитить. Она была буквально взбешена, когда узнала, что Эйнсвуд испортил Дейну первую брачную ночь, разозлившись безо всяких причин и закатив