Идущая. Филологический анализ одного психического расстройства. Мария Капшина
не Реда? – проговорил он чуть слышно, но Вика разобрала слова, поворачиваясь лицом, и презрительно поджала губы. «Вот ещё! Не верит и не надо! Его дело, и меня не касается!» Она поймала себя на том, что ей не так уж все равно, и хотелось бы понравиться Раиру, а поняв, снова разозлилась на себя. Тихо, девочка, успокойся, разве можно позволять первому попавшемуся симпатичному парню так себя бесить!
– Проходите, – сказала она, посторонившись и пропуская Ликта. Раир стоял, глядя на неё, и где-то в глазах пряталось насмешливое выражение. Виктория почувствовала, что сейчас взорвётся (и ей очень хотелось взорваться), но заставила себя успокоиться и сказать ровным голосом (с такой же долей насмешки, как и в глазах её собеседника):
– Проходите, я не собираюсь тратиться вам на подарок, мне просто нужно закрыть дверь.
Раир вошёл, несколько досадуя на себя, что не нашёлся с ответом. Девушка кинула в проход объемистый сверток, глухо звякнувший о каменный пол под слоем вековой пыли, сказала Ликту зажечь факел из стойки в углу (где их достаточно было на целую роту), вынула из «замочной скважины» и вернула на шею медальон и вошла сама. Убедившись, что факел светит, она потянула рычаг на себя, а когда стена скользнула на место, дёрнула тёплую рукоятку – меч, негромко зашуршав, легко вынулся. Первым делом девушка хотела разглядеть его хорошенько, но увидев, как на неё смотрит Раир, решила отложить это исследовательское мероприятие на неопределенное потом.
– Прежде, чем идти, давайте разберемся, что у нас есть, – предложила она, приседая на корточки перед своим весьма основательным узлом. – Ликт, посвети, пожалуйста.
Часа приблизительно через пол, разобрав припасы, одежду и оружие, трое двинулись в путь, освещая коридор двумя факелами.
– Ликт! – тихонько позвала Вика. – А он кто? Этот Раир…
– Живая легенда, – ухмыльнулся Ликт. – Странствующий рыцарь Раир Лаолиец, он же Ведоирре, Северный ветер. Главный враг моего бывшего (это слово Ликт сказал с особым удовольствием) хозяина.
– Псих-одиночка? – подняла одну бровь Вика. – Один в поле не воин, разве нет?
– Этот – воин, клянусь зубами моей бабки! Я ж говорю, живая легенда…
– И что он тут делает? – скептически покосилась через плечо Вика.
– А пёс его знает! – весело пожал плечами Ликт. – Если б он не попался, через пару дней весь Кадар гудел бы, уж верно: все бы знали, зачем сюда приходил Лаолиец. А теперь… Если сам не скажет, что вряд ли…
– Попался? Так он в тюрьме был?
– Ага. Почти: там перед пыточной каморка такая, для временно заключённых…
– И как он оттуда вышел?
– Я выпустил, – небрежно сказал Ликт. – Охрана – олухи, – пояснил он и подмигнул Вике.
Разговор заглох. Вика шла впереди, где-то раз в десять минут пытаясь ответить, как далеко ещё до выхода. Говорить о том, о чем не было ни малейшего представления, получалось у нее из рук вон плохо. Наконец она