Возвращение в Пустов. Андрей Кокоулин
глазами по вагонному пространству, он уставился на Шумера.
– Нет лишнего полтинничка, доктор?
– Я не доктор, – сказал Шумер.
– Ну, да, оно видно, – скривился рыжий, смерив его профессиональным взглядом. – Одежка не канает.
Он отвернулся к стенке, прикрываясь от чужих взглядов полой пиджака и спящим соседом. Задетый словами Шумер вытянул ноги в красно-белых кедах в проход. Правда, их тут же пришлось убрать перед направляющимся к бойлеру не совсем трезвым пассажиром в тренировочных штанах «адидас» и в тельняшке. Пассажира штормило. Ложечка в его стакане истошно звякала всю дорогу и успокоилась только в конце пути.
«Бульдог» принялся лениво тасовать карты. Дима повернул лист с записями к себе, и палец его запрыгал от строчки к строчке.
– У вас всего пятьсот двадцать пять, а у меня – семьсот тридцать.
– Значит, шансы у меня еще есть, – сухо сказал «бульдог».
Карты прыгали из ладони в ладонь, будто дрессированные блохи.
– Все! – рыжий бросил на «Остров сокровищ» четыре пятидесятирублевых купюры. – Больше не поднимаем!
– Почему это? – через губу удивился Дима.
Шумер подумал, что он, наверное, видится себе очень успешным и везучим. В богатых семьях с единственным ребенком такое случается. Особенно, если исключительность ему в голову родители начинают вбивать сызмальства.
Что он все-таки делает в общем вагоне? – задался вопросом Шумер. Сбежал из-под присмотра? Разбил семейную кубышку и махнул с любимой куда глаза глядят? Я бы вот поостерегся на его месте.
– А потому, – недовольно сказал рыжий Коля, подснимая предложенную колоду, – что я по счету играю чисто на интерес. Вам двоим хорошо, а у меня фарта сегодня нет. Один червовый марьяж за всю игру! Спрашивается, с какой стати мне деньгами трясти?
– С такой, что это игра на деньги.
– Ага, откровение Иоанна просто. Стих девятый.
– И что там?
– А я откуда знаю?
Разговор заглох. «Бульдог» раздал карты, три легли в прикуп. Торговались недолго, закончив на объявленной Димой ставке в сто тридцать пять очков. Посмотрев карты прикупа и пошевелив губами, Дима поднял ее до ста пятидесяти.
– Опять с марьяжем, сука, – сказал восхищенно рыжий.
Слева, погромыхивая и свистя, пролетел короткий состав, семь или восемь вагонов, белые занавески, золотистые буквы. Через несколько секунд и их поезд наконец дернулся и покатил, набирая скорость.
– Вы знаете, – наклонился к Шумеру сосед, – а голова-то прошла.
– Я вам говорил, – сказал Шумер.
– Я, правда, не был уверен, но вот, не болит.
– Я засекал, – рыжий Коля, похоже, умудрялся следить не только за игрой. – Двадцать семь минут, как с куста.
– Извините, – торопливо закопался в недрах плаща сосед, – я могу вас как-то…
Шумер улыбнулся.
– Не стоит. Ваша голова прошла сама.
– Как?
Рука соседа